— Нет. Не знаю.

— Угадай с трех раз.

— И не подумаю.

— Ну как же? Мой любимый Пушкин писал своему ближайшему другу Дельвигу…

— Антону Антоновичу?

— Ему…

Брови царь нахмуря,

Говорил: «Вчера

повалила буря

памятник Петра».

Тот перепугался:

«Я не знал!.. Ужель?» —

Царь расхохотался:

«Первый, брат, апрель!»

— «День дурака»… — сообразил разведчик. — Так вот вы о чем!

— Именно, — слабо улыбнулся Мыльников-старший и продолжил: — Уроженец Орловской губернии Алексей Николаевич Апухтин, замечательный русский поэт… Знаешь такого?

— Нет…

— Блестящий, повторю, поэт, закончивший, кстати, знаменитое Императорское училище правоведения. После обучения в котором он стал большим патриотом нашего славного города; в Петербурге его и похоронили… Одно из своих стихотворений так и озаглавил: «Первое апреля»:

Денек веселый! С давних пор

Обычай есть патриархальный

У нас: и лгать, и всякий вздор

Сегодня всем пороть нахально.

Хоть ложь-то, впрочем, привилась

Так хорошо к нам в самом деле,

Что каждый день в году у нас

Отчасти — первое апреля.

— Это недалеко от истины, — как всегда, кратко высказался Яра и с надеждой добавил: — Вижу, сегодня вам намного лучше?

— Несомненно, — подтвердил старик.

— Прекрасно! Значит, можно надеяться, что мне удастся вырваться на утреннюю рыбалочку? И меню разнообразим, и деньги сэкономим…

— Иди. Но к завтраку постарайся вернуться. Иначе я умру от тоски… Помнишь чудище из «Аленького цветочка»?

— А то как же… Я Сергея Тимофеевича сыновьям чуть ли не каждый вечер читаю. Конечно, когда удается бывать дома, — секретный сотрудник вдруг загрустил и уставился в окно, за которым начинался уже не такой холодный, как ранее, а первый по-настоящему весенний дождик.

* * *

Когда на следующий день — в воскресенье — агент Вождя пришел на лесное озеро, на его месте уже сидел какой-то незнакомец: приблизительно одного с ним возраста, роста и комплекции. Только — с жиденькими усиками на узком, вытянутом лице с острым, как клинок, подбородком.

Вежливо поздоровавшись, Плечов занял место рядом с незнакомцем — на деревянном пирсе, уходящем метров на двадцать, а то и тридцать в воду, и принялся размахивать влево-вправо своим фирменным спиннингом.

— Хотите распугать мне всю рыбу, Ярослав Иванович? — укоризненно бросил мужчина на чистейшем русском языке. И представился: — Я ваш новый сосед — Иван Васильевич… А при людях просто Юкка, финн по национальности. Видите, вон там справа работают строители? Они готовят причал для моей новой яхты. Осталось углубить дно и установить заграждение.

— Откуда вам известно мое имя? — стараясь не выказывать нахлынувшего волнения, покосился глазом в указанном направлении Плечов.

— Вас вся Швеция теперь знает, — улыбнулся случайный знакомый. — Вы что ж, газет не читаете?

— Читаю. Иногда, — отшутился разведчик.

— А я уже несколько дней жду вас на одном и том же месте. Ибо заявляться в чужой дом без приглашения как-то неправильно, не с руки.

— И что вам от меня нужно? — решил форсировать события Яра, подумав: «Ну сколько можно — вокруг да около?»

— Привет передать хочу, — недовольно, как показалось нашему главному герою, буркнул коллега по рыбной ловле.

— От кого?

— От «Лехи».

— Какого? — равнодушно спросил Плечов.

Никаких предварительных договоренностей у них с Копытцевым не было: операция казалась далеко не самой сложной: приехал — забрал Мыльникова со всем, что старик готов вернуть на Родину, — вернулся. Все чинно, официально, по согласию и обоюдному желанию; поэтому никаких вариантов дополнительных путей отхода, а тем более — случаев экстренной эвакуации — они не прорабатывали. Правда, на случай форс-мажора, много лет тому назад друзья, как бы в шутку, предусмотрели одну хитрую «считалочку», но еще ни разу не использовали ее. Если этот парень свой — ему наверняка будет известен сей код! А пока… Лучше не спешить, не рисковать, не раскрываться…

— Рябого! — отшутился «Провокатор», как мысленно окрестил его разведчик, и резко переключился на иную тему: — Поплывете со мной на Балтику?

— Когда? — нужно же как-то отреагировать на неожиданное предложение.

— Может, в конце апреля, а может, и в начале мая. Как уж получится. Я сейчас пробиваю разрешение на выход в море; война все-таки… — и он внимательно посмотрел на агента Вождя.

— С удовольствием, — ответил тот и добавил: — Но я не один…

— Это понятно, — кивнул Иван-Юкка. — Места на борту для всех хватит. И для Юрия Николаевича, и для Дмитрия Юрьевича… Или вы еще кого-то прихватить с собой желаете?

— Нет. Спасибо. Достаточно с меня и этой семейки… — скривил рот в ухмылке обычно открытый и дружелюбный Плечов.

Получилось как-то кисло и совершенно не искренне.

— Тогда готовьтесь, — чуть ли не распорядился Юкка. — О дате и времени отплытия сообщу заранее. А сейчас — разрешите откланяться. Мне пора.

— Удачи! — небрежно бросил Ярослав.

— Будет скучно, приходите в гости, — предложил напоследок Иван Васильевич. — Я один пока живу. Жена только через неделю приедет. Может быть…

— Благодарю…

— Пока… До скорого, как говорят у нас, свидания.

Он смотал свои удочки и, не оборачиваясь, медленно пошел по длинному деревянному мосточку в сторону быстро зеленеющего берега.

Глава 15

Когда Ярослав вернулся в мыльниковский дворец, хозяин, осторожно передвигаясь, уже накрывал стол на троих. Каждому по две тарелки, ложки, вилки, ножи — воспитание: проклятое наследие старого режима!

Рядом с ним суетился Мыльников-младший, периодически отвлекавшийся от порученных ему дел и бросавший нервные взгляды на единственную мощеную дорожку, ведущую к дому его родителя от озера. Ждет? Переживает? Чего вдруг?

— Ну, слава Богу, живой! — Академик издали заметил горе-рыбака, так и не добывшего в то утро ни одного трофея, и, выбежав ему навстречу, сначала заключил в свои объятия, а потом и вовсе облобызал. — Что-то я разволновался, мысли дурацкие вдруг стали приходить в голову… У тебя все в порядке?

— Конечно.

(О странной встрече на пирсе Плечов, естественно, умолчал.)

— Вот и отлично… Я завтракаю и уезжаю; сегодня у меня важная встреча, а ты остаешься на хозяйстве, — строго предупредил его Дмитрий Юрьевич.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — не замедлил с ответом, целиком копирующим уставной рапорт проклятых царских времен, Ярослав Иванович.

— Если и сегодня не удастся договориться с ними по-хорошему, придется принимать меры… — с грустным видом пожаловался Мыльников-младший.

— Что вы имеете в виду? — вскинул брови вверх наш главный герой.

— Поживем — увидим… — уклонился от ответа академик.

* * *

После завтрака Юрий Николаевич, подчинившись требованиям Ярослава и сына, «отправился в постельку». Плечов, не долго думая, решил последовать его примеру. Но уже в своей комнате, естественно.

На всякий случай плотно притворил дверь и пустился в размышления:

«Итак, меня “пасут”… Кто? Все, кому не лень. “Свободные”, “демократические” журналисты