Пуллейна (ум. 1150), Роберта Мелунского и Гюго Руанского (ум. 1164), а также Петра Пуатьерского, канцлера Парижского университета (ум. 1205). Но самое выдающееся произведение этой категории – «Quatuor libri sententiarum» — принадлежит Петру Ломбардскому, учителю в Париже (ум. 1164) [53].

2. Libri sententiarum Ломбарда представляют собою сжатый, в систематическом порядке изложенный свод христианских догматов и выводов из них. Первое место занимают догматы или выводы из них, далее следуют их доказательства на основании Св. Писания, авторитета Отцов Церкви и доводов разума, и наконец, опровергаются возражения, по-видимому, говорящие против догматов, и примиряются с последними противоречащие им изречения Св. Отцов. Составленное по такому методу, сочинение это оказалось особенно пригодным для преподавания богословия. И действительно, впоследствии на протяжении всех Средних веков всюду в школах оно служило основою богословского образования. Отсюда множество комментариев, написанных впоследствии к сентенциям Ломбарда.

3. Систематический порядок в расположении ученого материала оставляет желать многого; но во всяком случае сентенции Ломбарда являются первым опытом той более совершенной систематизации, которая позже осуществлена была в так называемых «Суммах». Свое произведение Ломбард разделил на учение о вещах и учение о знаках. Под вещью он понимал то, что не служит обозначением или символом чего-либо, а под знаками он разумел таинства, как действенные символы благодати. Учение о вещах в свою очередь распадается на четыре части. Основой для такого разделения служит классификация вещей, среди которых Ломбард различает четыре категории: 1) предметы наслаждения, 2) предметы пользования, 3) предметы наслаждения и пользования вместе, 4) вещи наслаждающиеся и вместе пользующиеся. Предметом наслаждения является Бог в Св. Троице; предметом пользования служат чувственные вещи; предмет наслаждения и пользования составляют добродетели, а наслаждающимися и пользующимися являются ангелы и люди. Соответственно этому Ломбард сначала говорит о Боге и Троице, потом о сотворенных вещах вообще, далее – об ангелах и людях, затем – о добродетелях и, наконец, о таинствах.

4. Если в сентенциях Ломбарда богословие разрабатывается преимущественно позитивным образом, а умозрительный момент отступает на второй план, то у Алана из Рисселя (Алан Лилльский) преобладает философское направление. Алан родом из Лилля во Фландрии (Ryssel, ab insulis) вступил в Клерво в цистерцианский орден и присоединился к числу учеников св. Бернарда. Позже, в Париже, он выступил в качестве учителя и приобрел почетный титул Doctor universalis. Он скончался, вероятно, в 1202 г. в сане епископа Оксеррского. Главное произведение его озаглавлено «De arte sice de articulis fidei Catholicae, ad Clementem III». К нему нужно присоединить «Regulae theologicae» и пять книг против еретиков[54].

5. В названном главном произведении Алан излагает в кратких и точных формулах систему церковных догматов, присоединяя к каждому в сжатой форме те философские доказательства, которые приводились школами для их обоснования. Принятая им система в общем совпадает с системой Ломбарда. Причину, побудившую его останавливаться главным образом на философских доказательствах (по крайней мере, в главном произведении), он выясняет в посвящении труда Клименту III. 6. Нападки магометан, иудеев и еретиков, говорит он, послужили поводом к составлению сочинения. Цель автора состоит в том, чтобы защитить католическое учение от этих противников; поэтому он ссылается не на чудеса, не на авторитет Отцов, так как противники не признают их, но останавливается на доводах разума, против которых враги не в состоянии возражать. Сочинение поэтому представляет собою скорей апологию, чем систему догматики. Однако Алан не забывает упомянуть, что разум не дает очевидных доказательств для таинств веры, но дает лишь очень вероятные основания для их признания (probabiles rationes, quibus perspicax ingenium vix possit resistere).

7. Наконец, надо упомянуть еще Иоанна Солсберийского. Он родился в 1110 г. (по другим – в 1120 г.) в Солсбери в Англии; в 1136 г. он прибыл во Францию с целью посвятить себя науке и состоял здесь учеником знаменитейших людей своего времени (Абеляра, Альбериха, Роберта Мелунского, Вильгельма Конхезия, Гильберта, Роберта Пуллейна и др.) Подобно Абеляру и Бернарду Шартрскому, и даже еще в большей степени, чем они, он соединял начитанность в классических авторах с познаниями в логике и теологии. В 1151 г. он возвратился в Англию и сделался капелланом примаса Теобальда Кентерберийского, а после его смерти – секретарем нового примаса, Фомы Бекета, при котором он состоял все время его служения, оказывая ему содействие советом и делом. Позже он был назначен епископом Шартрским и умер в 1180 году.

8. Главными сочинениями Иоанна Солсберийского признаются «Polycraticus seu de nugis curialium», в котором он описывает и порицает придворную жизнь того времени, «Entheticus» и наконец «Metalogicus», в котором он говорит о ценности логики и защищает ее[55]. Для нашей цели имеет значение только последнее из названных сочинений. Но, беря в «Metalogicus» под свою защиту логику, Иоанн, однако, не упускает случая строго порицать злоупотребление ею со стороны тогдашних «современных диалектиков». Он порицает их за то, что они хотят все вопросы решить с помощью одной диалектики, игнорируют авторитет Отцов Церкви и дают увлечь себя этим методом к самым смелым утверждениям. Поэтому «современные диалектики» отстоят, по его мнению, очень далеко от древних философов. Конечно, и последние далеко не были свободны от тяжких заблуждений; но их метод был все-таки лучше, чем метод, которым пользуются cornuficii (прозвище, данное в насмешку софистическим диалектикам).

9. Сообразно этому Иоанн рекомендует осторожность и мудрый скептицизм в научных утверждениях. Непосредственно очевидные принципы разума и с необходимостью вытекающие из них выводы, факты опыта и учение веры должны быть неприкосновенны и стоят выше всякого сомнения. Но в таких вопросах, которые не могут быть доказаны авторитетом веры, которые не удостоверены свидетельством чувств, не вытекают с необходимостью из достоверных и непоколебимых истин разума, никак не следует в своих суждениях подходить к делу дерзко и неосторожно, но надлежит, по примеру академиков, относиться сдержанно к своему мнению, чтобы не принять за достоверное нечто такое, что в действительности далеко от этого. Не следует также останавливаться слишком долго на проблемах бесплодных, чтобы не забыть за ними более важного, как это делают, напр., диалектики с теорией универсалий, относительно которой каждый из них хочет иметь непременно свой собственный взгляд (Иоанн приводит восемь мнений, бывших тогда в ходу) и затем провести его во что бы то ни стало. Несмотря на такое отрицательное отношение к вопросу об универсалиях, Иоанн тем не менее высказывает и свое собственное мнение об этом предмете, которое, однако, не уклоняется существенно от воззрений Боэция и Гильберта.

10. В противоположность бесплодным школьным распрям Иоанн ставит для себя задачей направить философские стремления на более высокий этический путь. Философия должна взять для