это были добрые, мягкие, чистые звуки, и разом они сливались в один единый звук, гармоничный и ладный, так что казалось, что это сама степь создает такую гармонию – чистую и мирную. Невольно хотелось забыть обо всех мирских горестях, мерзостях и грехах, войнах и убийствах.

– Значит, так, – сказал Гадюкин. – Крот и Хитрый, вы сейчас же идете к тайнику и связываетесь по рации… в общем, сами знаете, с кем вам надо связаться. Докладываете о проделанной работе, сообщаете о СМЕРШе и спрашиваете, что нам делать дальше. А утром еще раз соберемся и примем решение.

– В соответствии с полученными директивами от товарищей из центра, – в голосе Серьги звучала нескрываемая ирония.

– Что-то вроде того, – согласился Гадюкин.

И он вдруг почувствовал, что устал. Устал какой-то непонятной, неожиданной усталостью. Причем сдается, это была не физическая усталость, а какая-то иная. Душевная, что ли… Гадюкину вдруг захотелось все бросить, ничего больше не предпринимать, уйти, зарыться в какую-то немыслимую нору, затаиться… И кто его знает, сама ли по себе возникла эта усталость или, может, ее на Гадюкина навеял тот же Петля своей трусостью? Может так статься, что и Петля. Трусость она ведь хуже всякой заразы. Заразился один – невольно заразятся и другие. А если к тому же трус еще и целит тебе в спину?

Глава 18

Крот и Хитрый вернулись незадолго до рассвета.

– Собирай народ, старшой! – невесело пошутил Крот. – Поступили новые указания. Директивы, мать их…

Когда вся группа собралась, вышли в степь. Пройдя километра два по дороге, которая вела от села к приискам, как обычно, остановились и сошли на обочину.

– Говори, – сказал Гадюкин, обращаясь к Кроту.

– Благодарят за верную службу, – криво ухмыльнулся Крот. – Обещали наградить и отметить… И нас, и наших помощников. Насчет того, чтобы отсюда уходить, – ни-ни! Наоборот, велели обосноваться со всей старательностью и продолжать работу. На сегодняшний момент главная наша задача – не допустить, чтобы добывали соль. Любыми способами, какие мы только придумаем. Не останавливаясь ни перед чем. Так, значит, и сказали… Вот.

– Погорим, – тоскливо произнес Петля. – Им там хорошо давать команды. А тут…

– Ну, так ты им это сам и скажи, – с издевкой произнес Серьга. – Ступай к схрону, еще раз свяжись с ними по рации и растолкуй… И сообщи всем нам о тех радостных словах, которые они тебе скажут в ответ.

– И что будем делать, старшой? – спросил Крот.

– Резать будем! Взрывать! Травить! Стрелять! Что же еще? – ответил вместо Гадюкина Жених. – Правильно они там сказали!

– Да, стрелять, травить и резать… – нехотя согласился Гадюкин. – Другого выхода у нас нет. Жених прав. Иначе обратно нас не примут… Да и здесь оставаться надолго нельзя, потому что рано или поздно попадемся.

– Понятное дело, – ухмыльнулся Серьга. – Не век же нам здесь торчать с нашими липовыми документиками. Когда-нибудь да спросят: а что это вы здесь укоренились? И соли вам не надо, и обратно не возвращаетесь…

– Это точно! – поддакнул Петля.

– Значит, так, – сказал Гадюкин. – Сейчас идем на прииски. Побудем на виду, пообщаемся с начальством… На тех, кто на виду, не обращают внимания. Заодно разведаем, где остановились те четверо из СМЕРШа. Думаю, что недалеко. Вечером сходим к схрону, достанем оружие. Ночью наведаемся к СМЕРШу. Постреляем…

Людей на приисках было немного. Не звучали людские голоса, не скрипели телеги, нагруженные солью, не ревели верблюды. Добыча соли замерла. То и дело встречались вооруженные винтовками милиционеры. Три таких милиционера подошли к диверсантам.

– Кто такие? – строго спросил один из милиционеров, а двое других сняли винтовки с плеч.

– Командировочные, – спокойно ответил Гадюкин. – Приехали насчет соли. Вот уже неделю здесь торчим. Да, видать, не будет нам никакой соли. Ведь вот какие дела творятся…

– Покажите документы, – велел милиционер.

Документы не вызвали у милиционеров подозрения.

– Ступайте отсюда, – велел милиционер. – Нечего здесь околачиваться без надобности.

– Сейчас уйдем, – сказал Гадюкин. – Это мы понимаем… Вот только повидаем здешнее начальство, расспросим, что и как, и сразу же уйдем. Нам ведь тоже нет никакого интереса гулять здесь просто так.

– Начальство там, – махнул рукой куда-то вдаль милиционер.

Начальника они нашли быстро. Он был хмур, озабочен и выглядел уставшим.

– Какая соль? – буркнул он. – Не будет вам никакой соли, пока не разъяснится ситуация.

– И когда же она разъяснится? – спросил Крот.

– А мне почем знать? – скривился начальник. – Я не милиция и не СМЕРШ! Думаю, что и они пока не знают. Вот ищут…

– И кого же они ищут? – равнодушным тоном спросил Серьга.

– Кого надо, того и ищут! – раздраженно ответил начальник. – Мне не докладывают!

– Хоть бы одним глазком увидеть, как выглядит тот СМЕРШ! – ухмыльнулся Серьга. – А то все толкуют – СМЕРШ да СМЕРШ! Прямо-таки интерес разбирает!

– Люди как люди, – нехотя ответил начальник. – Чего на них глядеть…

– И что же, здесь же, на приисках, они и обитают? – равнодушно зевнув, спросил Серьга.

– Где надо, там и обитают! – ответил начальник. – Они мне не докладывают! Говорят, что в Ишуни… А сюда приезжают на автомобиле.

– А ладно! – махнул рукой Серьга. – Обитают, приезжают… Значит, оно так надо. У них свои заботы, у нас – свои…

– И что же нам делать? – спросил Гадюкин.

– А что хотите! – сказал начальник. – Хотите ждите, пока наладится поставка соли, хотите – поезжайте обратно. Дело ваше.

– Это без соли-то? – спросил Гадюкин. – Да как же мы уедем без соли? С нас там головы снимут.

– Ну, дело ваше, – нетерпеливо произнес начальник. – Ваши головы – ваша забота. А только без надобности по приискам не шляйтесь. А то ведь арестуют для выяснения ваших личностей.

С тем начальник и закончил разговор. Он ушел, а диверсанты остались стоять в некотором недоумении и даже растерянности.

– А ведь и вправду арестуют, – сказал наконец Хитрый. – Если будем светить здесь своими рожами – обязательно прихватят. А это означает…

– Что на все про все у нас остается самое большее неделя, – закончил его мысль Гадюкин.

– На все про все – это на что же именно? – спросил Крот.

– На то, чтобы остановить работу на приисках надолго, – ответил Гадюкин.

– Весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем… – усмехаясь, пропел вполголоса Серьга. – А чтобы его разрушить, надо испугать здешний народишко. А чтобы его испугать, надо как следует пошуметь. Народ боится такого рода шума…

– Вот именно, – сказал Гадюкин.

– Ох, и веселая же неделька нам предстоит, – покрутил головой Серьга. – Прямо-таки душа радуется. Чувствую, не все мы доживем до конца этой веселой недельки.

– Типун тебе на язык! – произнес Петля.

– Ну, ты-то