в комнату, в которой увидел парня, сидевшего за столом и что-то усердно писавшего под тусклым светом настольного светильника.

— Ну, здравствуй, брат, — обратился я к нему, нарочито громко закрывая за собой дверь, запирая ее печатью и накладывая печать тишины на комнату.

— Кай, — Петр, а точнее, Алан, резко вскочил со стула и встал напротив, разглядывая меня удивленным взглядом. — Ты вернулся. Я знал, что ты жив, но не думал, что они смогут тебя найти.

— Конечно, знал, ведь печать, связывающая наши души, все еще работает, — усмехнулся я, сложив руки на груди.

— А ты ее не можешь снять? — как бы невзначай спросил он у меня.

— Чтобы потом ожидать от тебя удара в спину? — аж опешил я от такой наглости. — Считай это моей подстраховкой. Что ты им рассказал?

— Ничего, — замахал он руками. — Никто даже не обратил внимание на мою оговорку, слишком быстро все произошло. Я так перед тобой виноват, — проговорил он, опуская голову. — Я не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь…

— Ты меня убил! — рявкнул я, делая шаг в его сторону. — Это не так-то просто забыть.

— Это был очень скверный поступок, я поддался эмоциям, — покачал он головой, все еще продолжая разглядывать пол у себя под ногами.

— Сквернее не придумаешь, — я прекрасно знал своего брата и на его разыгрываемую передо мной сцену совершенно не обращал внимание.

— Я изменился! — с вызовом посмотрел он на меня, сжимая кулаки.

— И первым делом ты продал рецепт самого сильного на моей памяти яда первому встречному. Алан, люди не меняются. Как ты вообще смог в такие рекордно короткие сроки адаптироваться и выйти на покупателя? — прищурился я.

— Петр был не слишком хорошим человеком, на самом деле, — сел он на стул, продолжая на меня смотреть. — Через его знакомых, знакомых их знакомых меня свели с нужными людьми, которым нужен был товар, а мне деньги. Я был потерян. Я очнулся не понятно где, в теле какого-то парня, без денег, вещей и даже элементарного понятия, что произошло. Пришлось разбираться и пытаться хоть как-то выжить, — пожал он плечами.

— Стоп. Ты хочешь сказать, что память предыдущего хозяина тела у тебя сохранилась? — это открытие повергло меня в шок, потому что ничего подобного со мной не было.

— Даже больше. У меня сложилось чувство, что его сознание каким-то образом слилось с моим. Я помню все так отчетливо, словно сам делал это. Порой даже не могу сказать, где я, а где он. А ты ничего не помнишь? — с интересом посмотрел он на меня.

— Что планируешь делать? — проигнорировал я его вопрос.

— Учиться, развиваться, что еще делают сироты, выпустившиеся из сиротского дома, — пожал он плечами, поворачиваясь к столу, за которым он работал. — Ведь в наш мир мы не сможем вернуться, мы там умерли, а наши кланы разорвали на части в первые же сутки после нашей смерти. Ты должен это понимать лучше, чем кто-то другой.

— Какое удивительное открытие. Держи рот на замке и постарайся лишний раз не попадаться мне на глаза, — сняв печати, я развернулся к двери.

— Я докажу, что изменился, слышишь, Кай. Ведь здесь никого, кроме тебя, у меня нет. — Остановил меня тихий голос брата. — Я не ты. Я не умею выживать. Помоги мне, пожалуйста.

— Сначала докажи своими поступками, что ты заслуживаешь прощения и моего внимания, потом вернемся к этому разговору. — Открыл я дверь, выходя в коридор.

Остановившись, прислонился к стене и закрыл глаза. Все же для меня это был тяжелый разговор. И в искренность моего брата я не верил ни на йоту. Но из-за наложенной мной печати, я не мог ничего с ним сделать. Печать связала наши души, и снять ее быстрее, чем через десяток лет, было просто невозможно.

Небольшой толчок под ногами заставил меня открыть глаза и оглядеться. Затем он повторился и стал сильнее. Я быстро спустился вниз в холл, когда вместо обычных толчков уже появилась постоянная вибрация, от чего было тяжело устоять на ногах, не потеряв равновесие. Внизу уже было довольно много народу, все толпились, спрашивали, что произошло, начинали паниковать и стараться выбраться из здания через главный вход, который держали закрытым несколько охранников, никого не пропуская.

— Что случилось? — спросил я, увидев Леру с Дианой, выбравшихся из толпы и поднимающихся наверх по лестнице. На мой голос они резко обернулись, с облегчением переглядываясь.

— Не знаю, что-то на улице. Олег с Андреем уже там, но нам велели остаться в доме, и никого сказали не выпускать, — ответила Валерия. — На нас опять напали, да? — с каким-то страхом в голосе спросила она.

— Не думаю, — толчки и вибрация закончились резко, наступила тишина, во время которой я услышал, как успокаивал толпу один из охранников. — Идите к себе по комнатам и ждите там, хорошо?

Проводив их в комнату Дианы, чтобы знать, куда, в случае чего, за ними возвращаться, ринулся в свою комнату и распахнул окно, которое выходило как раз во внутренний двор поместья. Яркий столб голубого света, исходящего из земли и уходящего в небо, чуть ли не разрезал пространство на две части. Активировав печать вознесения, я плавно спустился вниз и подбежал к Сапсановым, которые о чем-то переговаривались с незнакомым мне мужчиной.

— Это прорыв? — спросил я у братьев, которые резко развернулись, будто от удара.

— Ты чего так пугаешь-то? — недовольно пробурчал Андрей. — Это не прорыв в чистом виде. Тут еще давно находилось тонкое место, через которое можно было пробуриться на изнанку, но решили не разрабатывать и оставить все как есть. В общем, это естественный портал на какой уровень, говорите? — обратился он к мужчине, который в этот самый момент ходил вокруг этого излома, что-то высчитывая и записывая на бумаге.

— Теоретически на седьмой, но может и на восьмой, трудно сказать, — обернулся он, поправив круглые очки.

— А из него никто не полезет? — поинтересовался я, окидывая взглядом площадь, полную вооруженных людей.

— Не должно, но кто его знает. Подобные разломы — это редкость, хорошо, что наше поместье превратили в самую настоящую крепость, и оно буквально заполнено военными и магами, среди которых даже есть портальщик, — ответил мне Олег. — Ну что делать? Эвакуировать город, квартал или только поместье? — обратился он к мужчине, который закончил делать какие-то расчеты и вернулся к Сапсановым.

— Можно его закрыть, без проблем, наших сил хватит, — ответил он. — Закроем брешь и все вернем как было. Минут тридцать, максимум час, — после чего он отошел, подзывая к себе безоружных людей, вероятно магов, о которых говорилось ранее.

— Отлично, — я смотрел на этот самый излом и буквально чувствовал, что не все с ним так просто.

Я ощущал некую опасность, исходящую не столько из него, сколько вокруг, но источник определить у меня так и не получилось, как бы я не вглядывался в лица и окружающее пространство. Постепенно чувство беспокойства ушло, оставив после себя лишь небольшую тяжесть в груди. Вот что это было?

— Почему он образовался именно сейчас, когда мы вернулись обратно? — задал я риторический вопрос, на который никто не мог ответить. — Ну если здесь все стабильно, пойду отдыхать, чего и вам советую сделать, все равно тут вы вряд ли сможете чем-то помочь.

Я вернулся в свою комнату тем же маршрутом, которым спускался, ощущая дикую усталость и не известно откуда свалившуюся головную боль. Нужно уже действительно отдохнуть и собраться с мыслями, но первым делом, принять душ. Запах гари, тухлых яиц и крови уже порядком раздражал.

Стянув с себя доспех, положив его рядом с кроватью, я подошел к огромному зеркалу, разглядывая татуировку. Я ошибся, когда думал, что это хвост огнедемона. Это была, скорее какая-та вязь символов, которая, переплетаясь между собой, уходила от запястья левой руки к плечу, издали напоминающая хвост и тело небольшого существа. Что-то похожее на шею переходило на грудь, но вот головы не было, поэтому сказать точно, что именно тут было изображено не представлялось возможным. Периодически по переплетенным линиям пробегали заметные только истинным зрением искры, словно передавая какой-то импульс от сердца к руке.

Стук в дверь отвлек меня от созерцания дара огнедемона и я, встрепенувшись, подошел к двери, открывая ее. Передо мной стоял мужчина средних лет,