– Домой?

 – Домой, – не моргнув глазом соврал я.

 Ну не рассказывать же ему, что ползунки у меня есть, а Лидки нет. И про эрекцию, которая имеет место бытья стоит только про жену-соседку подумать. Он и так нас за детей держит, перевоспитывает вон, в меру сил своих. А так и вовсе санитаров вызовет. Из психушки.

 – Хорошая она у тебя, – вдруг сказал дед, когда я уже мимо прошёл, решив повозиться у автомобиля, пока дед не уедет. – Даже борщ варит, как твоя бабушка, ты наверное не помнишь.

 Я развел руками признавая и то, что Лида хорошая, и борщ тоже. Я его три дня ел, и все же доел.

 – В гости привози, – крикнул в мою спину дед. – И имей ввиду, сам приеду. Без предупреждения!

Дед уехал, я выждал несколько минут, словно мне десять лет, и поймав меня на горячем, он лишит меня сладкого и мультфильмов. Как-то так получалось, что я безоговорочно признавал право деда меня воспитывать, может, по привычке. Но слепого послушания это не подразумевало. Скорее, его видимость. Дед это осознавал, и мирился. Я только сейчас понял, как наверное ему сейчас тяжело признавать прилюдно свою старость, отдавать своё детище, компанию, которая создавалась годами, в наши шальные с Кириллом руки. Даже стало остро его жалко, пусть бы ещё руководил, мне и на своём посту сиделось неплохо. Мой пост, уточню, это не Дашкина приёмная. Снова с тоской вспомнилось удобное кресло…

Сигарета догорела, такси терпеливо стояло рядышком. В салоне было чуть накурено, несмотря на то, что я курил сам, задымленных помещений не выносил. Приоткрыл окно, не обратив внимания на таксиста. Ворвался холодный, морозный воздух – зима скоро. Уже снегом все запорошило. Тоскливо. И куролесить не хочется, и назад, в пустую квартиру тоже.

Стоянка перед ночным клубом забита, преимущественно автомобилями с шашечками. Я расплатился и вышел. Глухие басы прорывались и сюда, казалось, все здание, даже асфальт под ногами вибрирует в такт. Я снова закурил. От сигарет уже горечь во рту.

Пашку я нашёл у барной стойки, как договаривались. На нем лёгкая рубашка, потрепанные донельзя джинсы. Интересно, я сам когда-нибудь так одевался? Наверное, нет. Выглядит он студентом, из тех, что увлекаются учебой и забывают жить и работать, посвящая жизнь первому, а затем второму и третьему высшему образованию. Вроде умный товарищ, а внутри ребёнок, отказывающийся взрослеть. Впрочем, если знать стоимость потрепанных джинс, потертых кроссовок и часов на руке, то поймёшь, что Пашка не так прост. Неприлично просто богат. Но, если вернее, богата его семья. Работает ли сам Пашка – неизвестно.

– Привет! – крикнул Пашка, пытаясь переорать музыку. – Столик ждёт!

Я снова хочу уйти, это на уровне потребности. Но напоминаю себе – дома только ползунки. Поэтому позволяю товарищу увлечь меня в сторону, мимо редких пока посетителей. Мы садимся за столик, здесь немного тише.

– Рано ещё, – тоскливо замечает Пашка. – Скучно. Ничего, выпьем, сейчас девочек снимем. А потом в казино.

– Казино? – приподнял брови я.

– Оно самое!

Не смотря на то, что час ещё ранний, на город только опустились вечерние сумерки, все, кто находится в этом заведении так или иначе пьяны. К нам подошла официантка – короткие кожаные шортики, топик, из которого грудь вываливается,  неестественно белоснежные косички. На столе выстраивается батарея бутылок. Девушка наклоняется, я утыкаюсь взглядом в её грудь. Не потому, что нравятся её прелести – просто грудь такая огромная, что занимает весь горизонт.

– Нравится? – ржёт Пашка и опрокидывает в себя первый бокал. Его ни сколько не занимает то, что девушка нас слышит. – Да на хрен она тебе сдалась? Сейчас такие девочки придут, конфетки. Здесь вообще цветник собирается. А ты иди, иди, пожрать чего-нибудь притащи.

Пашка шлепает официантку по заднице, ты уходит, нисколько не смущенная. Ну, или вид делает. А я смотрю на алкоголь, маслянисто плещущийся в моём бокале и думаю странные вещи. Например, что девушке наверняка холодно в этих шортиках. На улице мороз, огромное помещение клуба не сказать, что тёплое. В ещё думаю, чем там Лида занята? Наверное, воюет, пытаясь уложить Соньку спать. На хрен такие мысли, на хрен. Поэтому я повторяю за другом – выпиваю до дна, без каких-либо прелюдий. Алкоголь сначала обжег, потом согрел. Ещё две порции и мир перестал казаться таким скучным.

– Мы должны держаться друг друга, – пьяно втолковывал мне Паша, который успел выпить ещё до моего приезда. – Мы, мать твою, элита, а не эти все нувориши.

– Конечно, – кивал я революционно настроенному другу. Какая муха его цапнула? – Голубая, блядь, кровь!

– Даааа! – орал он перекрикивая музыку.

В общем, я понял, почему я с ним кого-то сдружился. Пашка больной, на всю голову, зато с ним смешно. И в общем-то, слава богу, безобидный. После того, как он отходил по задницам всех официанток, до которых сумел добраться, они стали подходить к нашему столику с опаской, несмотря на то, что Павел обещал оставить на чай миллион. Подошли две девицы из обещанного цветника. Одну звали Виолеттой, а вторую, почему-то, просто Светой. Обе, как под копирку длинноногие, тощие, с гривами наращённых волос. Моя мама, если бы ей повезло родиться лет на тридцать позже, была бы такой же. Как славно, что она все же при советах родилась, и теперь больше озабочена морщинами, а не сиськами и мужиками. Ещё одна общая черта девушек, имена которых я уже путал – голодный блеск в глазах. До денег, до развлечений. Иллюзий на любовь до гроба они не строили, хотя, может и мечтали, зато готовы были взять от жизни все, что она в данный момент даёт. Щедрая жизнь под носила на блюдечке меня и Пашку.

– В казино! – крикнул Паша. – Просадим заработанные нечестным трудом наших предков баблосы!

Он больше выпендривался, деньги товарищ ценить умел. А мне и просаживать то нечего, мне то, что на счёту осталось, надо растянуть почти на год. Буду утешать себя тем, что остальные денежки в это время работают на хозяина, надёжно вложенные в проверенные предприятия и акции.

Мы загрузились в очередное такси, так как в этом клубе покерного стола нам не дали, сколько Паша не просил. Я посмотрел на часы – начало девятого, детское время. Ехали мы странно, все забившись на заднее сиденье. Пашка притащил бутылку шампанского, оно громко хлопнуло, облив пеной и ударив пробкой в потолок машины. Водитель и глазом не повёл. Девушки, одна из которых сидела на моих коленях громко засмеялись. Мне страшно хотелось курить, но курили все, и в салоне можно было вешать топор. Передали бутылку, она была липкой, из-за подсыхающего на ней шампанского, пить предполагалось из горла. Степенная комфортная жизнь меня избаловала – я брезговал. Поэтому бутылку пихнул обратно Свете – или Виолетте? – и открыл окно.

– Холодно, – проканючила девица.

– Потерпишь, – отрезал я и спихнул её с колен.

Она посмотрела на меня и правда, решила потерпеть.

В казино я сходу выиграл пятьдесят тысяч. А это, скажу я вам, моя целая нынешняя зарплата почти. Огромные деньги! Жлобистый миллионер внутри меня шептал – бери деньги и уходи. Ты же знаешь, как все устроено. Все просто, как сама жизнь. Увлечешься и проиграешь. Но алкоголь, на который я снова налег, вступал в спор со здравым смыслом, поэтому я проиграл ещё сто пятьдесят и на этом решил успокоиться. Пашка был в своей среде и меня практически не замечал, азарт поглотил его с головой. Я же совершенно остыл к азартным играм и медленно цедил виски. В нем медленно позвякивая таял лёд. Сейчас я был почти доволен – вокруг меня люди, но никто из них ко мне не лезет. Наконец смог оглядеться.