– Мама, это Анфиса, – заторопилась она, – яиз Петербурга…

– Что вам всем от меня надо? – раздраженнобуркнула мать. – То столько лет не звонила, а теперь…

– Я только хотела спросить, ты ничего не знаешь обАлисе? С ней все в порядке?

– Я про эту… про эту… – зашипела мать, – проэту дрянь слышать не хочу! И ты не беспокойся! – язвительно рассмеяласьона. – С ней все в порядке, с такими людьми никогда ничего не случается!

– Но ты… ты можешь мне дать ее координаты? –настаивала Анфиса. – Ее мобильник не отвечает…

– Да я ее знать не желаю! – рявкнула мать. –И не звони сюда больше!

«И это после того, что не виделись с дочерью больше двадцатилет! – поразилась Надежда. – Впрочем, и без того было ясно, чтомамочка Анфисе досталась та еще сволочь…»

– Не пей больше кофе, – сказала она Анфисе, –ты и так слишком нервная…

– После разговора с матерью я бродила по городу, –бормотала Анфиса, – самочувствие ужасное, кажется, сама с собойразговаривала. Как меня люди в психушку не сдали?..

– Теперь никому ни до кого нет дела, – вставилаНадежда.

– Ноги сами привели меня к этому дому, –продолжала Анфиса, – я понятия не имела, что там у Алисы офис. Я вообще незнала, кем она работает и где…

– Ну вот, теперь ты все знаешь. – Надежда отобралау нее из рук пустую чашку. – Можешь идти домой, потому что сестре твоей, ксожалению, помочь уже нельзя.

– Я не могу, я должна знать, кто ее убил и зачто! – упрямо ответила девушка. – Иначе я… я никогда не успокоюсь. Иэти кошмары…

– Ну один кошмар тебя уж точно мучить не будет – прокомнату, – объявила Надежда, – он уже случился наяву. Ты ведь виделаво сне убийство сестры.

Анфиса молчала, слезы капали на столешницу, она размазывалаих пальцем.

– Ты извини, – сказала Надежда, поглядев начасы, – мне идти надо. На автобусный вокзал, сумку выручать. У меня тамвещи ценные…

– Знаю, подарки для мужа и кота! – оживиласьАнфиса. – А можно я с вами? Я не помешаю, а может, и помогу…

– Ладно уж, – скрепя сердце согласиласьНадежда. – Только, чур, не реветь и в обморок не падать!

Есть в Петербурге места мрачные, унылые, в которых как бы всамом воздухе растворена какая-то острая безысходность. Кажется, что из-за углапоявится вдруг призрак Родиона Раскольникова с топором под полой поношенногопальто, или выбежит вдруг Акакий Акакиевич с безумными глазами, разыскивая своюукраденную шинель.

Попав в такие места, люди против своей воли впадают в тоскуи уныние, ссорятся с ближними, срываются по пустякам. В таких местах гораздочаще, чем где-либо, случаются преступления, особенно из разряда так называемыхбытовых – то грузчик винного магазина прирежет свою сожительницу, приревновавее к соседу, то двое приятелей-алкашей поссорятся из-за бутылки и один другомутой самой бутылкой проломит голову.

Одно из таких мест – знаменитая Лиговка, район Лиговскогопроспекта и Разъезжей улицы, с позапрошлого века известный своей колоритнойшпаной, хулиганами и ворами. Другой такой район – окрестности Обводного канала,особенно его часть от Московского проспекта до того же Лиговского. Когда-тоздесь располагалась городская барахолка, иначе – толкучий рынок. Теперьпримерно на том же месте находится городской автобусный вокзал.

Именно сюда приехали Надежда Николаевна с Анфисой – Надеждав поисках своей пропавшей сумки, Анфиса же – за компанию, или просто чтобы неоставаться одной.

Приземистое бетонное здание автовокзала было переполненоутомленными людьми, дожидающимися своего автобуса. Кому хватило места – тепристроились на скамейках, дремля вполглаза и присматривая второй половиной засвоими вещичками, кому места не хватило – те сидели прямо на своих чемоданах.Кто-то пил кофе из бумажных стаканчиков, кто-то ел вкусный бутерброд сошпротами или хрустел чипсами. Тут же, между рядами скамей, бродил взад-впереднебритый мужчина в пятнистом камуфляже, с одной ногой, на самодельных костыляхи просил у отъезжающих подаяния.

Надежда огляделась по сторонам и направилась в дальний конецзала, где рядами выстроились металлические ящики автоматической камерыхранения.

– Помогите ветерану афганской войны собрать деньги напротез! – прогнусил человек в камуфляже, перегородив ей дорогу.

– Ничего ему не давай, женщина! – пробубниласкорчившаяся на чемодане старуха. – Никакой он не афганец, он всю жизньпри вокзалах отирается, кличка ему Петька Мастрюк!

– Обидно даже вас, мамаша, слушать! – насупилсяинвалид. – Вовсе я не Петька Мастрюк, перепутали вы по старости. МеняВладимиром зовут, как президента. И клички никакой нету…

– Все одно не давай денег! – отмахнулась старуха.

Надежда тем не менее сунула одноногому мятую десятку ипротиснулась мимо. Анфиса следовала за ней, унылая и безмолвная, какпривидение.

Возле входа в камеру хранения дремал на стуле хмурый пожилоймилиционер. Приоткрыв один глаз, он окинул Надежду и ее спутницу цепкимвзглядом и снова задремал.

Надежда сверилась с запиской, конфискованной у ВасилияКоржикова, и направилась к секции ячеек, над которой виднелась буква «С».Отыскав запертую ячейку с несчастливым тринадцатым номером, она набрала на нейкод «В-1984», попутно вспомнив, что именно в тысяча девятьсот восемьдесятчетвертом году институт, где проработала она без малого двадцать лет,реорганизовался, Надежду перебросили в другой отдел, где впоследствии ипознакомилась она со своим теперешним мужем Сан Санычем Лебедевым.

После небольшой паузы замок щелкнул и открылся. Надежда потянулана себя дверцу.

Однако вместо своей сумки, которую она ожидала увидеть воткрывшейся ячейке, там лежал удлиненный, плотно набитый конверт из глянцевойжелтоватой бумаги.

– Что это? – разочарованно воскликнула Надежда,уставившись на конверт. – А где же моя сумка?

Анфиса заглянула через ее плечо:

– Может быть, вы перепутали ячейку?

– Ага! Интересно, почему же тогда к ней подошел код?Нет, ничего я не перепутала…

Надежда потянулась к конверту, но на половине движенияодумалась, достала из кармана носовой платок и этим платком прихватила конверт,чтобы не оставлять на нем отпечатки пальцев.

Осторожно открыв конверт, она заглянула в него… и отудивления едва не выпустила его из рук: конверт был плотно набит хрустящимирозоватыми бумажками.

– Ой! – вскрикнула Надежда. – Что же этотакое?

– Деньги, – равнодушно проговорила Анфиса.

– Вижу, что деньги! Целая куча денег, бумажки попятьсот евро… это же ужас, какие деньги!