– Не бойся, получишь! Ты мне что, не веришь?

– А с чего бы мне тебе верить? Я вообще так считаю, чтолюдям можно верить только в самом крайнем случае. Когда нет другого выхода. Я истарым-то друзьям не верю, а тебя вообще до сегодняшнего дня ни разу не видела!

– Вынуждена тебя огорчить, но сейчас как раз тот самыйкрайний случай. Придется тебе мне поверить, потому как другого варианта у тебявсе равно нет. Если хочешь узнать новый код тринадцатой ячейки – будешь со мнойждать этого своего Динамита…

Антонина нахмурилась, вполголоса что-то пробормотала, новынуждена была смириться.

В этот момент объявили посадку на автобус до Пскова, и частьпассажиров сорвалась с мест. Увидев освободившуюся скамейку в углу зала,Надежда устремилась к ней, помахав рукой Анфисе.

Надежда села рядом с деревенской теткой лет семидесяти, закутаннойв серый вязаный платок. Тетка кормила мальчишку лет восьми вареной куринойногой.

Антонина устроилась рядом, через минуту подошла и Анфиса.

– Ну кофе здесь просто отвратный, – сообщила она,присаживаясь на последнее свободное место рядом с Надеждой, – хуже, чем всоветские времена в пышечных и пирожковых подавали. А что, мы здесь еще долгобудем сидеть?

– По моим прикидкам, минут сорок, – сообщилаНадежда, – но это если повезет…

Деревенская тетка скормила внуку куриную ножку и приступилак бутербродам с копченой колбасой.

Антонина не сводила глаз со входа в вокзал.

Люди сплошным потоком входили и выходили, так что в глазахрябило от разнообразия лиц и одежды. Здесь были городские и сельские жители,белокожие светловолосые северяне и смуглые жители Кавказа, представителинародов Севера и Средней Азии, местные жители и гастарбайтеры…

– Подайте на пропитание ветерану чеченскойвойны!.. – раздался рядом гнусавый голос.

Надежда подняла взгляд и увидела небритого одноного человекав камуфляже.

– Ты же прошлый раз был афганский ветеран? –проговорила она удивленно. – И собирал не на пропитание, а на протез!

– А тебе не все равно? – проворчал инвалид. –И что, питаться мне, по-твоему, не надо?

– Надо, конечно, – признала Надежда Николаевна ипротянула ему десятку. – Только следующий раз не говори, что ты ветеранКуликовской битвы…

Соседка по скамье, дождавшись, пока инвалид отойдет набезопасное расстояние, повернулась к Надежде и сказала:

– Это зря вы, женщина, ему деньги даете. У нас вБольших Бобрах был тракторист Пашка Стульев, так он по пьяному делу под свойсобственноличный трактор свалился… в общем, ногу ему оттяпали по самое здравияжелаю. Так что вы думаете? Встречаю его в прошлом годе на вокзале в Новгороде,ходит наш Пашка на костылях и в таком точно пятнистом костюме, аккурат как вотэтот, и просит подаяния, как он есть боевой ветеран и участник афганской войны!А сам до прошлого года дальше Больших Бобров никуда и не выбирался! А как меняувидал, обрадовался, подсел и хвастать принялся, сколько он на своих костыляхденег заколачивает. Это страшное дело, какие деньги! Правда, все их тут же ипропивает…

– Вот он! – прошипела Антонина, схватив Надежду заплечо и глядя в сторону входа. – Сережка Динамит заявился!

Надежда проследила за ее взглядом и увидела в дверях вокзалавысокого худощавого мужчину лет тридцати пяти с очень светлыми короткимиволосами и бесцветными глазами альбиноса. Он внимательно и настороженнооглядывал зал.

– Он! – прошептала Антонина, прячась за плечоНадежды. – Ну я тебе его показала – говори мне срочно код ячейки!

– Ну уж нет! – отозвалась Надежда Николаевна,следя за блондином. – Ты мне сама говорила, что людям верить можно тольков самом крайнем случае! А вдруг тебе просто надоело ждать, и ты показала напервого попавшегося мужика?

– Да чесслово – это Динамит!

– Ага! Мало ли что ты скажешь… мне этот твой Динамитбез надобности, мне моя сумка нужна. Вот как получу ее – так тут же сообщу тебекод ячейки!

Антонина только что не зарычала от злости.

Надежда не обращала на нее никакого внимания – она следилаза подозрительным блондином.

Тот еще раз огляделся по сторонам и уверенно двинулся ккамере хранения. Как только он прошел мимо безмятежно дремлющего милиционера,Надежда Николаевна вскочила со скамейки и устремилась следом.

Динамит вошел в камеру.

Пожилой милиционер проснулся и о чем-то вполголоса беседовалс одноногим инвалидом. Надежда прошла мимо них и опасливо вошла внутрь камеры.

Белобрысый тип стоял возле открытой ячейки, доставая оттудасумку.

Сумка была та самая, которой Надежда лишилась минувшимутром! Собственная Надеждина сумка, в которой лежали ее вещи: любимый выходнойкостюм, итальянские туфли, нарядное платье, а самое главное – подарки!

Однако не успела Надежда обрадоваться, как события началиразвиваться по совершенно неожиданному сценарию.

Тот самый инвалид, который только что мирно беседовал смилиционером, внезапно отбросил костыли и с удивительной прытью бросился кбелобрысому преступнику. Причем – Надежда не поверила своим глазам – у негобыло две ноги!

Но это еще не все!

Невесть откуда выскочили еще трое парней, которые неслисьвслед за «инвалидом».

Всей гурьбой они навалились на белобрысого, и человек вкамуфляже, который, судя по всему, был у них главным, хорошо поставленнымголосом выпалил:

– Госнаркоконтроль! Сергей Дунаев, вы арестованы занезаконное хранение и оборот наркотиков!

Времени на размышление не было.

Сумка с вещами и подарками могла снова уплыть, причем наэтот раз без всякой надежды на возвращение.

И снова Надежда Николаевна положилась на свою хорошоразвитую интуицию.

Она бросилась к белобрысому типу, истошно крича:

– Держите его! Хватайте его! Ух ты, воровская морда!

Подбежав к Динамиту, она одной рукой попыталась вцепитьсяему в волосы, а второй – ухватилась за сумку.

– Тетка, ты что, с дуба рухнула? – удивленнопроговорил белобрысый, пытаясь увернуться от Надежды.

– Сообщница! – радостно воскликнул один изпроводивших задержание.

– Гражданка, что вам надо? – официальным тономпроговорил «афганский ветеран», отталкивая ее от арестованного.

– А ты, попрошайка, вообще вали отсюда! –прикрикнула на него Надежда Николаевна и повернулась к троим егоспутникам. – Ребятки, вы никак из милиции? Очень хорошо! Этот вот, сбелыми волосами, сумку мою хотел украсть! А вот этот, который в пятне, –не иначе как его сообщник! То-то он все ходил по вокзалу, высматривал,приглядывался… еще инвалида изображал! Вот жулик-то… еще, зараза такая, заафганского ветерана себя выдавал, у народа последние десятки выманивал! Деньгимои отдай, паразит!