рифму ответить, или как? — огрызнулся генерал, хотя понимал, что проблем с начальницей стражи, коль встанет поперёк горла, будет не меньше, чем от нападавших скелетов. А то и больше. Но женщину можно понять — вот если бы он сам был в дальнем гарнизоне, а у стен части шум и гам, боевые верблюды с ракетницами, сухопутные корабли и папуасы с ядерными дубинками — тоже бы отправлял командира комендантского взвода разобраться, в чём проблема.

— Не знаю, — зло проронил генерал и тяжело вздохнул. — Пусть пока за ней следят, а я подумаю.

* * *

— Сказывай, Ми-Ми, — грозно нахмурив брови, проговорила Аврора, разглядывая непутёвого единоутробного брата. Он истинный лис по крови, и подлинный лис по духу, вечно попадает в передряги, в которых не то что за соломинку, за раскалённый гвоздь схватишься, лишь бы выбраться.

Карета халумарского барона медленно покачивалась на дороге, и под колёса часто попадались камушки, вдавленные в сырую землю. На одной обитой кожей лавочке разместился баронский племянник вместе со спутником, а на другой — сама Аврора, Максимилиан и сестра Стефани. Монашка была не широка в костях, потому втроём вполне поместились, хотя и было тесновато.

Надо признать, ехал барон с удобствами. Лавочка магонькая-премягонькая, обивка светлая-пресветлая, да и фонарики халумарские под потолком давали много света даже при опущенных занавесках.

— Ро-Ро, — начал братец, и воительница сразу же вспылила.

— Не называй меня Ро-Ро на людях. Я при должности. Называй, как полагается, Авророй.

— Хорошо, дорогая Ро-Ро, — с улыбкой кивнул Максимилиан.

Барончик ухмыльнулся, чем ещё сильнее уязвил самолюбие девушки. У неё даже кровь к щекам прилила.

— Сказывай! — рявкнула она.

— Хорошо, — закатил глаза братец, затем широко улыбнулся и повернулся к монашке: — Воистину богини и боги послали на моём пути святую, наделив силой и благодатью, которой я благодарен за спасение своей грешной жизенки.

Сестра Стефани затрепетала ресницами и смущённо покраснела даже сильнее Авроры. Пальцы начали от неловкости накручивать кончик сестринского пояска на палец. Ведь раньше никто так не нахваливал, а сейчас аж святой назвали.

— Сказывай, — повторила сквозь зубы Аврора.

— Дорогая моя сестрица, не кусай. И как-никак, я старше тебя. И я не женщина, мне простительно легкомыслие.

— Я охотно поверю в жадность, но никак не в легкомыслие. Что ты забыл в Керенборге?

— Дорогая сестра, мне же надо копить приданное, — невинно захлопал глазками Ми-Ми. — Без хорошего приданного добрую жену не найти. Ты же знаешь, что если потом она от меня откажется, должна будет вернуть нашей матушке или само приданное, или то золото и серебро, на какую сумму оценят.

Аврора вздохнула, глянула на созерцающего с любопытством барона и продолжила:

— Я понимаю, что приданное. В Керенборг ты зачем подался?

— Да ты что! — громко возмутился лис. — Сейчас в столице, кроме ожидания кончины королевы, да продлятся её дни, только и говорят, что о халумарских шелках и специях! Герцогиня да Айрис, племянница нашей благословенной королевы и фаворитка в борьбе за трон, вырядилась в платья из тончайших и ярчайших тканей с этими… фианитами всех цветов радуги. А какой тончайшей работы у неё парадный доспех, все аж дыхание затаили. Ажурный, словно не из грубого железа выкован, а из яичной скорлупы вырезан.

Братец запнулся на полуслове и глянул на барона.

— Ваша милость, я же правильно понимаю, что ваши симпатии на стороне герцогини да Айрис?

Барон ухмыльнулся и кивнул.

— Фух, — выдохнул Максимилиан, достал небольшой походный веер и принялся осторожно им помахивать. — Я уж испугался. Я ведь когда в Галлипосе обмолвился по свои симпатии, мне сторонники герцогини да Берты чуть клинок в брюхо не засадили. И это в Галлипосе, где на первом месте стоит торговое золото и здравый смысл! — возмущённо воскликнул он и потряс веером над головой. — Представьте, что творится в столице! Там горожанки посреди дня бросаются толпа на толпу со шпагами и дубинами. Каждый день шум и визг стоит. Куда не пойдёшь, везде можно наткнуться на прилично одетый труп с проколотым пузом или пробитой головой. Даже Орден вмешался. Храмовницы патрулируют улицы вокруг дворца и в богатых кварталах, где усадьбы знати. Цеха и гильдии нанимают для охраны солдаток из терций целыми сотнями. Так что в провинции, такой как Керенборг, сейчас безопаснее.

Аврора поджала губы. Братец, конечно, подогревает котелок со словами, но стычки на главной площади и драки в трактирах вполне имеют место.

— И ты решил, пока старушка ещё не отошла на торжественный приём к Небесной Паре, отсидеться подальше?

— Нет, пока все трясут за грудки оракулов, желая знать, кто победит в борьбе за трон, или точит клинок, чтоб лично направить своё будущее по нужной тропинке, я решил быстро набрать самых ходовых тканей, специй и безделушек.

Он полез за пазуху и вытащил большой платок, который был белее белого. Аж светился белизной.

— За пять локтей такой ткани можно выторговать полновесный золотой! А весят десять локтей шёлка много меньше, чем локоть сукна, и даже один осёл с тюком принесёт большую выгоду, а целый фургон и подавно. Скоро в Керенборг хлынут торговцы, и надо успеть снять сладкую пенку, пока цены приемлемые.

Аврора закатила глаза и покачала головой. Братец просто неисправим. Казалось, не успел из утробы матери вылезти, а уже к золоту тянется. И ладно бы оно тянулось в ответ, но ведь любит жить, ни в чём не отказывая, не скопил даже кувшина с монетами. Зато ходит весь гордый, одёжка яркая, пряжки серебряные. Поди, даже пули к его свистульке золотые вместо свинцовых. И ведь обязательно найдёт какую-нибудь простушку, которая готова будет терпеть этого пройдоху.

— А ты что? — с прищуром спросил братец.

Девушка поджала губы, задрала подбородок и скосилась сперва на баронского племянника, потом на его спутника. И ведь надо же что-то ответить. Не говорить же, что за рекомендательную грамоту продала за полцены свои шпагу и доблесть, а из сбережений только золотая заколка на плаще да аванс, выданный в твердыне пришлых.

— Я тоже карьеру строю. Вот, у его милости в ближайшем круге.

Максимилиан тут же ехидно заулыбался, аж прищурился, что не укрылось от общего взора.

А вот Аврора, хорошо зная Ми-Ми, сильно нахмурилась. Наверняка чуть не выронил гадость вроде: «А насколько близко?»

Был бы на месте брата кто другой, сразу же