хранить. Но Камелия не была уверенна в своих силах. Сжимая руль и давя на газ, она то и дело бросала косой взгляд на самый настоящий “Ящик Пандоры”, который открыла вчера, обрушив на себя все беды этого мира.

После увиденного хотелось выть в голос, но она не могла, ведь в соседней комнате спала ее дочь. Закрыв рот ладонями, она плакала сначала в объятиях мужа, а потом и в душе. И все это время в голове Камелии крутилась только одна фраза: “Что ты наделал, Зак? Что ты наделал?”

В этих обстоятельствах, когда на дне того самого секретного ларца из древнегреческого мифа осталась только Надежда, Кама решила, что единственный человек, которому она может доверить тайну, — лучший друг папы — дядя Игорь. Он ведь и Камелию, и Закира с рождения знал, с роддома встречал, и почти на все детские дни рождения приходил. Считай, крестный.

Вскоре Кама уже стояла перед его дверью, нервно сжимая Макбук. Она нервно постукивала одной ногой в ожидании хозяина. Наконец, дверь открылась и на пороге появился тот самый дядя.

— Ты меня напугала, — нахмурился мужчина.

— Прости, дядь Игорь, но я только к тебе могу обратиться. Это дело жизни и смерти.

— Чьей?

— Всех нас, — вздохнула она, проходя в гостиную.

— Ну давай показывай.

Камелия подошла к столу в зоне кухни-студии, вытащила ноутбук, открыла крышку и нажала на кнопку.

— Рассказываю предысторию. Закир приснился маме и попросил разобрать его вещи. Мы разобрали. Мама нашла его “Мак” и отдала мне, потому что… сам понимаешь. Вчера я, наконец, до него добралась.

Игорь сел за стол, слушал Камелию и следил за ее движениями. Она переходила из папки в папку, пока не навела курсор на видео.

— Я нашла вот это. И честно тебе скажу, дядь Игорь, меня чуть не вывернуло. Но ты лучше сам…

Кама запустила файл, и друг отца через секунду весь напрягся, сжал кулак и поднес его к губам. Выражение его лица постепенно менялось, желваки заходили ходуном, вены на руках вздулись.

— Это блядь что такое? — грубо, с хрипотцой в голосе спросил он, подняв глаза на Камелию.

— Это — блядь, — ответила Кама, но быстро спохватилась и дотронулась пальцами до губ. — Ой, прости, дядь Игорь.

— Число смотрела? Когда это снято?

— В его последний приезд домой на летние каникулы.

— Значит, ему уже девятнадцать.

Камелия молча кивнула.

— На гостиницу не похоже. Обжитая комната.

— Я о том же. Думаю, это у нее. Что ты делаешь, дядя Игорь? — спохватилась девушка.

— Еще раз посмотрю.

Нажав на “Пуск” он запустил видео заново и комната вновь наполнилась тихим голосом Закира.

Камера в его руках скользила по обнаженным загорелым ногам, чуть прикрытым легким, белым одеялом, по голым худым рукам, округлым плечам, идеальным ключицам. Нагота девушки была прикрыта, черные волосы разметались по подушки, а сама она спала на боку, положив голову на согнутую в локте руку.

— Моя малышка спит, — Закир сказал это с безусловной любовью и нежностью. — Устала. Отрубилась без задних ног.

Он вернул камеру к ногам и ласково прошелся пальцами по голени. Риана чуть дернулась и перевернулась на другой бок.

— Такая нежная, хорошая, моя любимая.

Закир поднял камеру и оказался напротив зеркальной дверцы шкафа. На нем не было футболки, а все, что ниже живота он прикрывал одеялом. Риана блаженно спала и ничего не слышала.

— Какая же ты красивая, моя малышка. Пусть весь мир будет против нас, я никогда от тебя не откажусь.

— Глупый! Маленький, глупый мальчишка, — горько всхлипнула Камелия и вытерла слёзы. — А что если она совратила его? Когда она появилась в компании, Заку было семнадцать.

— Это теперь знает только она. А он унес свою тайну в могилу.

Игорь встал, подошел к столешнице, схватил пачку сигарет и зажигалку. Вытащив одну, он нервно зажал ее зубами и закурил.

— Эта сука не знает, что он снимал ее, — продолжила Камелия. — Наверное, в телефоне фоток было еще больше, но я не знаю пароль от его облака. Вбивала несколько вариантов — все мимо.

— Матери не говори, — почесав лоб, сказал Игорь.

— А папе?

— Я сам скажу позже. Скинь мне видео.

— А почему не сразу? — нахмурилась Камелия.

— Потому что твой папа сделал анализ ДНК. Он начал сомневаться, что ребенок от него. И судя по тому, что творила эта… хм, — прочистил горло Игорь, — залететь она могла от кого угодно.

— Но мама говорила, что малыш — копия Зака… Ой неет, — снова схватилась за голову Кама. — Ты думаешь, этот мальчик — Закира?

— Время не совпадает, — нахмурился он.

— ЭКО? — предположила девушка

— Он же не дурачок. И зачем это ему надо было? Любовь любовью, а голова-то на плечах у него была.

— Да, но ты забыл, что он был чересчур добрымдобрый. И его друзья этим пользовались.

— Все как-то очень странно выглядит и дурно пахнет, — прищурившись, Игорь снова затянулся. — Я в а*уе.

— Я тоже.

— А представь, каково будет маме с папой? Я не знаю, как я им скажу. Получается, что эта шлюха сначала соблазнила Зака, а после его смерти полезла на отца?

— Даниала я возьму на себя. А ты подумай, что матери скажешь.

— Что бы я ей ни сказала, результат будет все равно один и тот же, — кусая губы, предположила Камелия. — А она же только в себя пришла.

Глава 30. Живи спокойно

Несколько дней спустя

— Алина, когда вы поняли, что прошли точку невозврата? Помните тот самый момент, когда сказали себе: “с меня хватит”? — спросила Джамиля свою собеседницу. Ее голос был дружелюбным, спокойным, обволакивающим. Она умела располагать к себе и умела задавать вопросы правильно, чтобы раскрыть человека.

— Это случилось, когда я была на пятом месяце беременности, — призналась женщина. На ее лице все еще был синяк, который и адвокат девушки, и продюсер программы велели не замазывать — пусть вся страна и мир видят “художества” дипломата. — Дочка была в садике, я попросила разрешить мне поехать в Казахстан, к родителям, но он не отпускал. Слово за слово, мы поругались и он замахнулся, ударил меня по лицу, я пошатнулась и ударилась животом об угол стола.

Алина судорожно вздохнула и отвела взгляд в сторону. Джамиля молча ждала, не перебивала и не задавала наводящих вопросов. Она поняла, что гостье нужно просто собраться с силами и продолжить.

— Ночью у меня отошли воды. Я попросила его отвезти меня в больницу, но пока он понял, что все серьезно, было поздно. У меня было преждевременное раскрытие и