И на этот раз он действительно сдал их очень хорошо. Он вошел в тройку цзиньши цзиди, тройку лучших, с третьим результатом и стал таньхуа — «избранным талантом». В тот год среди проверяющих был один из принцев, и ему очень понравились работы Юньфэна. Так что по его рекомендации Юньфэну был пожалован наградной почетный ранг вэньминьлана — «мóлодца от литераторов», что давало ему возможность принять участие в императорском экзамене сюань на право получения должности в министерстве[13]. Наградную грамоту и сюаньцзе[14] принесли в монастырь к вечеру. Экзамен был назначен через день, так что у Юньфэна оставались еще сутки. С утра они начали собираться в столицу, но как ни старались Юньфэн с Нежатой собраться поскорее, как ни помогал им Саньюэ, а добрались до Линьаня они лишь к вечеру. Взволнованный Юньфэн не мог усидеть на постоялом дворе и потащил Нежату гулять по столице.

— Мы непременно должны попробовать рисовые цзаоэргао с засахаренными фруктами на улице Сяочжэньфан, песочные клецки на улице Шоуаньфан, — приговаривал он. — А еще цветочные сладости с десятью вкусами у моста Чжунъаньцяо, медовые лепешки с улицы Тайпинфан…

— Юньфэн-сюн, что с тобой? Ты ведь никогда не любил сладости? — удивлялся Нежата, а Саньюэ тихонечко стонал, что им придется обойти весь город и они непременно умрут от переедания, а ноги у них отвалятся.

— Мне просто нравится бродить по этому городу. А сладкое любишь ты, — отозвался Юньфэн.

— Но не до такой же степени… — вздохнул Нежата.

После несчастного Праздника фонарей, если они выходили в город, Юньфэн не выпускал руку Нежаты. Он и сам понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Так что Юньфэн лавировал между прохожими, а Нежата с трудом поспевал за ним, стараясь не сталкиваться с людьми. Саньюэ приотстал и делал вид, будто не имеет отношения к этой парочке.

— Почему ты так волнуешься? — спросил Нежата, врезаясь в спину Юйфэна в попытке уйти от человека, идущего навстречу. — Ведь ты получил уже допуск к последнему испытанию. Разве ты сомневаешься, что пройдешь его?

— Кто знает, — пожал плечами Юньфэн. — О, смотри! Тебе это понравится. Здесь продается самая вкусная в Поднебесной миндальная паста.

— Неужели даже вкуснее той, что готовишь ты?

— Именно.

— Не могу представить.

— Не надо представлять, сейчас ты сможешь в этом убедиться, — Юньфэн протянул Нежате бумажный коробок со сладостью. — Нравится? — Нежата кивнул. — Хочешь еще?

— Мне и это не съесть. Саньюэ, иди сюда, что ты там прячешься?

— Он стесняется своего господина, — насмешливо бросил Юньфэн. — Так ведь?

— Нет-нет-нет, — замотал головой Саньюэ. — Просто вы очень быстро бежали с господином Не, и я из-за толпы немного отстал. А миндальную пасту я доем, — он взял коробок у Нежаты из рук.

— Ладно, Саньюэ, ты можешь вернуться на постоялый двор, а можешь прогуляться один, — отпустил слугу Юньфэн. — Все равно от тебя никакого толку.

— Я думаю, от него был бы толк, — робко заметил Нежата.

— Подъедать за тобой сладости? — усмехнулся Юньфэн. — Не бойся, я не буду тебя закармливать. Если не хочешь, ничего не будем больше покупать. Просто пройдемся по главной улице, зайдем в какую-нибудь чайную… Только возьмем еще мускатных конфет.

…Они остановились перед ярким фасадом «Синфэнлоу», где у входа уже начали зажигать фонари.

— Говорят, в Кайфэне была знаменитая таверна с таким же названием, — сказал Юньфэн. — Когда-то один поэт ехидно заметил: «Благоухание теплого ветра опьяняет странника, так что он спутал Ханчжоу и Бяньчжоу». Ханчжоу — еще одно название Линьаня, а Бяньчжоу — это Кайфэн. Линьань подражает прежней столице, но прошлого не вернуть.

— Линьань очень красивый город, большой, роскошный… Мой родной город, хоть и центр княжества, не то что рядом не стоит… Это просто маленькая бедная крепость.

— Эй, молодой господин! — раздался женский голос откуда-то сверху, Юньфэн поднял голову. На балкончике стояла нарядная девушка и улыбалась. — Да-да, вы, красивый молодой господин! Не хотите ли зайти к нам в «Башню чистого ветра» и выпить немного хорошего вина?

— Давай, не пойдем, — прошептал Нежата и потянул Юньфэна за руку.

— Знаю, тебя теперь пугает даже слово «вино», — чуть улыбнулся Юньфэн. — Но тебя ведь никто не заставит пить.

— Тебе тоже лучше не пить, ведь завтра утром надо явиться в Либу[15].

— Эй, молодой господин! — снова окликнула Юньфэна девушка. — Что такое? Ваша женушка не пускает вас выпить?

— Нет, госпожа, — холодно отозвался Юньфэн. — У вас слишком дорого для бедного студента.

Они отошли в сторону.

— Глупая девчонка, — сердито бросил Юньфэн.

— Юньфэн-сюн, — успокаивающе похлопал его по руке Нежата. — Не злись! Она ведь не видела моего лица…

Юньфэн откинул вуаль вэймао и, глянув на Нежату с мягкой улыбкой, проговорил:

— Она знала, что ты не женщина. Лишь глянув на твои ноги, сразу можно понять. Дурная шутка.

— По-моему, ей просто хотелось поболтать с тобой…

— Тшш, — шепнул Юньфэн. — Не спорь. Пойдем лучше чаю выпьем. Тут неподалеку есть отличная чайная. В ней нет этих бестолковых девиц-сяфань, и бывает хорошая музыка.

***

На следующее утро Юньфэн отправился в Министерство чинов и благополучно прошел испытание, понравившись даже больше, чем мог ожидать. Он не знал, но за право пригласить его на службу поспорили четыре ведомства, потому назначение задерживалось и ему велели ждать. Тогда они с Нежатой просто вернулись в монастырь, желая побродить по прекрасным окрестностям Храма прибежища душ, любуясь бамбуковыми рощами, причудливо сплетенными лианами и корнями удивительных деревьев, ручьями и ледяными реками, образующими заводи, где застывшая вода блестит на солнце, будто зеленоватый веруллион[16]. И повсюду из зарослей, из расщелин в камнях выглядывают вырезанные в скале фигурки будд.

— Какие занятные у вас святые, — заметил Нежата.

— В животе у этого смеющегося будды Милэ помещается все, что нельзя переварить в Поднебесной. А его смех — смех всех жителей Междуморья, — отозвался Юньфэн. — Правда, забавно?

— Ну да, — согласился Нежата.

— Ты думаешь, это глупо.

— Нет, — Нежата вздохнул. — Мне жаль, что у вас ничего не