— Я встречал, я…

— Твои наставники — другое дело. О них речь не идет. В них ты искал опору и защиту. Но когда кто-то хотел найти опору в тебе, ты сразу убегал, потому что никогда по-настоящему не дорожил теми людьми.

— Вы говорите про Аришу и Нежку? Они немного пугали меня, но не потому, что хотели найти во мне опору, а потому что хотели меня присвоить. Пока мы дружили, я…

— А Юньфэн? Он не хочет тебя присвоить?

— Юньфэн? Но ведь это… это же дружба.

— Дружба — тоже любовь, зависимость человека от человека. От него ты согласен зависеть. Но почему? Только не говори, что у тебя сейчас нет другого выхода.

Нежата вздохнул и опустил глаза. Некоторое время он молчал, теребя край одежды, потом проговорил:

— Наверное, вы правы, господин. Я испытываю к Юньфэну совсем другие чувства, не такие, как к Арише или Нежке. Мне даже иногда становится страшно, что придется расстаться с ним.

— Придется? Ты уверен?

— Конечно. Я всегда знал, что мое место — в Мирожском монастыре. Я люблю его. Просто отец Авраамий хотел, наверное, испытать меня. Может, он догадывался, что Юньфэну тоже надо со мной встретиться, может, поэтому…

— Вот и славно. Спать ложись. Завтра вам вставать рано: в столицу возвращаться.

***

Утром господин Цуйчжу разбудил их на рассвете, накормил все той же просяной кашей и даже чаю не дал выпить: отправил скорее назад. И правда, оказалось, что вернулись они вовремя. Накануне вечером из столицы прибыл чиновник из Либу, сообщивший о том, что господина Ао вызывают в Линьань для назначения на должность. Ао Юньфэн очень разволновался и они, бросив все вещи в монастыре, поспешили в столицу.

— Почему на этот раз ты так обеспокоен? — недоумевал Нежата. — На должность ведь какую-то ты уже назначен, разве не поздно теперь беспокоиться?

— Поздно. Но все равно я переживаю, потому что не знаю, что это за должность такая, будет ли от нее какая-то польза. Знаешь, сколько у нас разных чиновников? Есть такие, которые следят за тем, как играют придворные музыканты. Есть те, что просто регистрируют дела, записывая время и дату их поступления. Есть чиновники, наблюдающие за работой чиновников, а есть — наблюдающие за наблюдающими за работой…

— А наблюдающие за наблюдающими за наблюдающими? Тоже есть? — всерьез поинтересовался Нежата.

— Возможно… — рассеянно отозвался Юньфэн. — Возможно, есть и такие…

Посмотрев на него, Нежата решил больше пока не задавать вопросов. В конце концов, завтра уже все и так будет ясно.

На следующее утро Ао Юньфэн, тщательно одетый, отправился встречаться с вызвавшими его чиновниками. Их оказалось четверо. Четверо чиновников из разных ведомств желали предложить ему должность. Очень лестно, конечно…

Самым важным среди них был чэн из Тайчансы — Приказа великого обычая. Он предлагал Юньфэну должность секретаря-луши с быстрым продвижением по службе. Следующим был чэн из Сынсунсы — Земледельческого приказа. Он предлагал должность лина — начальника одного из столичных зернохранилищ. Был еще чиновник из Тайфусы — Приказа великих припасов, он предлагал место чэна в Отделе постоянства и выравнивания. И еще был шиюйши — чиновник из Юйшитая. Он скромно сказал, что у них пока свободна только должность цзяньчаюйши — расследующего державного наблюдателя, но при хорошем исполнении обязанностей гарантировано повышение: он лично занимается этим.

Если подумать, то самой выгодной была должность начальника зернохранилища: и ранг повыше (седьмой низший), и место вроде бы спокойное. Но Юньфэна больше всего заинтересовало предложение Цензората. Это было именно то, о чем они говорили с Чжайдао: ездить по стране и восстанавливать справедливость. То есть в идеале, конечно. Понятно, что в жизни не бывает все так просто…

Шиюйши Цзяо очень обрадовался и заторопился забрать Юньфэна, чтобы ввести в должность.Когда они выходили, чиновник из Приказа великого обычая с сожалением вздохнул и проговорил:

— Я-то был уверен, что господин Ао примет правильное решение и выберет более перспективный путь. Что ж, очень жаль.

Остальные чиновники согласно закивали головами.

Когда Юньфэну объяснили подробно, что он должен делать и куда ехать с инспекцией, он понял, почему господин Цзяо так обрадовался его согласию.

— Видишь ли, Чжай-эр, — говорил он потом Нежате. — Меня отправляют в Хэнань — самую северную провинцию Империи. Дело в том, что ее вернули в состав Сун только три года назад, сражаясь в союзе с мэнгу против государства Цзинь. Тогда же удалось вернуть Кайфэн — прежнюю столицу, вернее, ее руины. Дальше мэнгу не позволили императорским войскам продвинуться. Погибло очень много людей. Южная часть Хэнани сейчас вроде бы под контролем императора, однако мэнгу часто совершают набеги на северные провинции. Многие опасаются, что союз с мэнгу — неверное, опасное решение, впрочем, не они решают этот вопрос. Да теперь уж ничего и не предпримешь. Раньше, пока еще существовало Цзинь, можно было прятаться за них, теперь эти дикие степные варвары у нас под боком…

— Значит, ехать туда опасно?

— Наверное, да. Но самое интересное, Чжай-эр, что именно в Хэнани и находится та самая гора Гаоцяньшань, про которую мне напомнил господин Цуйчжу-иньши. То есть, ты понимаешь?

— Он предвидел твое назначение?

— Я тоже так думаю, — согласился Юньфэн. Он помолчал, а потом вдруг весело блеснув глазами, предложил: — Что, Чжай-эр, прогуляемся еще разок по сладким местечкам Линьаня?

— Ты имеешь в виду, как тогда? — изумился Нежата. — А не слишком ли это… как бы сказать? Вредно для желудка?

— Когда еще так погуляем, Чжай-эр? Мы едем в далекие разоренные земли. Может, там не найдется даже танхулу, не то что цветочных сладостей с десятью вкусами.

— А также бобового печенья, мускатных конфет и миндальной пасты… — задумчиво отозвался Нежата.

— Прихватим с собой Саньюэ: будет таскать купленное про запас, — оживился Юньфэн.

— Разве мы уже завтра едем?

— Завтра я получу все необходимые бумаги, деньги на дорожные расходы, потом мы вернемся в Храм прибежища душ, соберем вещи, наймем повозку — и вперед.

— Повозку?

— Конечно, это ведь дело государственное, кто нас, пеших, дожидаться будет? — усмехнулся Юньфэн.