Так, летом 1935 года «Петр» сообщил в Центр, что британский посол доложил в свой МИД о сильном беспокойстве французского кабинета министров в связи со значительным отставанием Франции от Германии в области вооружений. В телеграмме посла говорилось, что отдельные министры французского правительства считают неиз­бежным нападение Германии на их страну, которое может произойти уже в 1937 году.

У парижской резидентуры НКВД, возглавляемой «Петром», не было недостатка в документальных материалах, свидетельствовав­ших о том, что Франция и Англия пытаются отвести от себя угрозу гитлеровского нашествия и направить агрессию Германии на Вос­ток. Количество подобной информации из Парижа увеличилось в 1937—1938 годах, то есть накануне аншлюса Австрии и мюнхенского сговора, отдавшего Чехословакию на растерзание Гитлеру.

Не менее важной была работа против троцкистской эмиграции, поскольку в Париже обосновался сын Троцкого Лев Седов. Здесь же хранился и архив возглавляемого Троцким IV Интернационала. Выполняя задание Центра, «Петр» в 1934 году завербовал близкого к троцкистам эмигранта Марка Зборовского, который был включен в действующую агентурную сеть резидентуры под псевдонимом «Мак» (у Зборовского за период работы с советской разведкой было несколько оперативных псевдонимов. —Авт.) В 1935 году «Петр» поручил «Маку» связаться с группой французских троцкистов и получить информацию об их деятельности. Вскоре состоялось зна­комство «Мака» с Седовым, который устроил его на работу в между­народный секретариат IV Интернационала. «Мак», именовавшийся в кругах троцкистов «Этьеном», получил доступ к документам Седова и стал регулярно информировать резидентуру о всех действиях и намерениях Троцкого и Седова. Эта информация немедленно на­правлялась в Москву и докладывалась непосредствстю Сталину.

В конце 1936 года Троцкий поручил сыну разделить находив­шийся у него архив IV Интернационала на три части и одну из них передать в парижский филиал голландского Института социальной истории. Об этом намерении «Мак» сообщил преемнику «Петра» на посту резидента Георгию Косенко. Спустя несколько дней документы Троцкого были похищены и переправлены в Москву.

Под руководством «Петра» парижская резидентура получила значительное количество документов английского посольства и мексиканского консульства в Бордо. Из документов британского Министерства иностранных дел следовало, что Лопдон намерен проводить политику «умиротворения» гитлеровской Германии и поощрять ее агрессию на Восток.

Проводимая «Петром» разведывательная работа во Франции заслужила высокую оценку Центра, и ему было присвоено звание старшего майора государственной безопасности (генерал-майор).

Летом 1936 года Глинский возвратился в Москву и продолжил работу в центральном аппарате внешней разведки.

30 августа 1937 года Вшнский был арестован по личному распоря­жению наркома Ежова. Вместе с ним была арестована и его жена Анна, долгие годы являвшаяся его помощницей в разведывательной работе.

Станиславу Глинскому как поляку было предъявлено обвине­ние в сотрудничестве с польской разведкой. В сохранившемся в архивах следственном деле имеются сведения о том, как ежовские следователи пытались связать его и Антонова-Овсеенко, бывшего послом в Праге, с вымышленной польской националистической организацией.

9 декабря 1937 года Станислав Мартынович Глинский был рас­стрелян по постановлению особой «тройки». Родственникам позднее была выдана справка о смерти Глинского, которая якобы наступила 17 сентября 1939 года.

Жена Глинского была сослана на десять лет в Карагандинские лагеря. В 1947 году, отбыв наказание, она, больная, возвратилась к родственникам в Москву, но была вновь арестована и сослана в Воркуту. По дороге она скончалась и была похоронена в бсзымянной могиле в воркутинской тундре.

22 сентября 1956 года Военная коллегия Верховного суда СССР посмертно реабилитировала генерала Глинского, не найдя в его действиях состава преступления.

Я, нижеподписавшийся сотрудник Экономического управления ГПУ Никольский Лев Лазаревич, состоя на службе или будучи уволен, обязуюсь хранить в строжай­шем секрете все сведения и данпые о работе ГПУ и его органов, и ни под каким видом их не разглашать и не делиться даже со своими ближайшими родственниками и друзьями. Нсиснолпепис настоящего грозит мне от­ветственностью но 117 статье Уголовного кодекса.

Л. Никольский 1 апреля 1924 года.

Из личного дела сотрудника советской внешней разведки «Шведа»

Лев Лазаревич Никольский, он же Александр Михайлович Орлов, он же Игорь Константинович Берг, он же Лев Николаев, он же Лейба Лазаревич Фельдбин (это его настоящие имя и фамилия) родился 21 августа 1895 года в белорусском городе Бобруйске в семье лесоторговца.

С началом Первой мировой войны дела у отца пошли плохо, он оставил лесоторговлю и в поисках более прибыльной работы переехал с семьей в Москву. Молодой Лейба, с блеском закончивший школу и имевший способности к рисованию, поступил в Лазаревский институт — гуманитарное учебное заведение, в котором помимо учебных дисциплин преподавалось прикладное искусство и которое готовило своих воспитанников к дипломатической и консульской службе. Впоследствии он был преобразован в Институт восточных языков. В институте Лейба изучал английский, немецкий и фран­цузский языки. Окончив институт одним из лучших, Лейба тем не менее решил посвятить себя более солидной карьере и поступил на юридический факультет Московского университета. В 1916 году он был призван в армию. Служил рядовым 104-го пехотного полка, ко­торый находился в резерве и дислоцировался на Урале. В 1917 году переведен в студенческий батальон, который был расквартирован в городе Царицыне и в котором проходили службу неблагонадежные элементы.

После Февральской революции 1917 года Фельдбин успешно прошел курс обучения во 2-й школе прапорщиков. В мае того же года он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию, во фракцию «интернационалистов», которую возглавлял Соломон Лозовский, а позже, в 1920 году, стал большевиком.

С ноября 1917 года Лейба Фельдбин являлся заместителем заведующего информационным отделом Высшсго финансового совета. Однако жизнь обычного служащего среднего ранга его мало привлекала. К тому же на территории страны вовсю бушевала Гражданская война, и молодой человек предпочел службу в Красной Армии. В середине 1918 года он добровольно вступил в РККА и был направлен в 12-ю армию, в военную контрразведку. В качестве со­трудника Особого отдела ВЧК и с документами на имя Льва Николь­ского он сражался на Юго-Западном фронте, руководил действиями партизанских отрядов в тылу белогвардейцев, организовывал их контрразведывательное обеспечение, участвовал в раскрытии кон­трреволюционных организаций в Киеве. Молодой чекист лично возглавлял операции на оккупированной территории.

В начале 1921 года Лейба получил назначение в Архангельск в качестве начальника следственно-розыскной части и заместителя начальника секретно-оперативной части губернской ЧК. Поскольку молодому чекисту предстояло заниматься активной оперативной ра­ботой и контактировать с иностранцами, он окончательно перешел на новые документы и стал на ближайшие пять лет Львом Лазаревичем Никольским. В Архангельске он женился на Марии Владиславовне Рожнецкой. Мария была родом из Киева, в 16 лет вступила в партию, работала в советских учреждениях, а в 1919 году ушла добровольно служить в Красную Армию. Являлась канцелярским работником пгтаба Юго-Западного фронта, ще впервые встретилась с Никольским. Позже училась на медицинском факультете при 2-м Московском университе­те. В сентябре 1923 года у супругов родилась дочь Вероника.