Другие известные фальшивки, связанные с крушением СССР и регулярно появляющиеся в публичном пространстве, – речь Горбачева, якобы произнесенная в Американском университете в Турции в 1999 г. и называющаяся «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма», выступление Маргарет Тэтчер в ноябре 1991 г. в Хьюстоне на конференции Американского института нефти под названием «Советский Союз нужно было разрушить»[392] и выступление Билла Клинтона на комитете начальников штабов в 1995 г.[393]

Анализ этих текстов позволяет утверждать, что все они – фальшивки. К примеру, речь Горбачева была впервые опубликована в газете «Советская Россия» в 1990-е гг. со ссылкой на газету словацких коммунистов Ušvit, и все русские переводы всегда указывают на этот источник. Хотя такая газета действительно существовала в Словакии, нет никаких доказательств того, что этот текст в ней когда-либо был опубликован, к тому же ее тираж был очень мал и едва ли такая серьезная новость, как признание Горбачева, могла быть не замечена другими, более крупными медиа. Тем не менее ныне текст речи Горбачева опубликован на официальной странице Российского военно-исторического общества в разделе «Великие речи»[394]. Маргарет Тэтчер никогда не участвовала в указанной конференции и никогда не делала такого доклада, о чем можно узнать, заглянув на ее официальный сайт[395]. Даже если предположить, что все-таки делала, довольно странно выступать с политической речью на собрании американских нефтяников. Наконец, выступление, приписываемое Биллу Клинтону, и вовсе напоминает по стилю текст «Плана Даллеса» и так же, как и «План Даллеса», не появлялось нигде на иностранных языках – только на русском.

Августовский переворот ГКЧП жизненно важен не только для условных национал-патриотов, чей миф держится на идее триумфа Запада в те летние дни 1991 г. В первые годы новой российской власти сам Кремль в лице Ельцина, председателя Государственного совета РСФСР Геннадия Бурбулиса и других официальных лиц был активно занят формированием мифа о заговоре консерваторов, стремившихся свергнуть демократически избранных политиков (в первую очередь Ельцина) и обнулить достижения перестройки. В такой конструкции истории августовского переворота ГКЧП выступал центром заговора, при этом народ, избравший демократический путь развития, не позволил крохотной кучке консерваторов получить нелегитимным образом всю полноту власти в стране.

С самого начала переворота Ельцин говорил о ГКЧП как о «заговорщиках», этот же термин использовали в своих текстах и выступлениях Горбачев, Бурбулис и Генеральная прокуратура[396]. Члены ГКЧП были арестованы сразу же после провала путча, им предъявили обвинение в государственной измене, однако вскоре оно было изменено на другую статью УК: заговор с целью захвата власти. Так члены ГКЧП были официально признаны заговорщиками, а советское общество разделилось на народ, жаждущий демократии, и коррумпированную, консервативную власть, стремящуюся лишить этот народ свободы. Победа команды Ельцина стала триумфом над заговорщиками и позволила ей легитимно взять власть в свои руки, объясняя это защитой народа от заговора.

Такой конспирологический нарратив, использовавшийся демократическими силами, является смыслообразующим для рождения нового государства и в какой-то мере перекликается с событиями американской революции, которая также была проникнута идеями о британском колониальном заговоре. Рождение демократической республики из столкновения с опасными и всесильными заговорщиками – отличный базис для формирования мифологии национального строительства и последующих антикоммунистических демократических реформ. Этот мотив еще в 1991 г. был подчеркнут самим Ельциным, поблагодарившим москвичей за поддержку демократической революции[397]. Спустя год после августовских событий Бурбулис очень четко провел грань между демократическим большинством и меньшинством консервативных заговорщиков: «По отношению к тем трем дням я остаюсь махровым моралистом: в моей памяти сохраняется сложное неповторимое чувство – трепет, преклонение перед теми, кто показал себя – не только у Белого дома, но и по всей России – безусловным сторонником собственной свободы и тем самым оказал поддержку президенту и всем нам, и потрясающая грусть, глубокая обида – даже без ненависти – на тех, кто попытался реализовать свое репрессивное, доносное мировоззрение в такой фашистской, заговорщической форме»[398].

Эта «официальная» версия событий августа противостоит другой, более распространенной в последующие годы постсоветского периода и объясняющей августовский переворот как финальную часть заговора Запада против России. Эта версия, с разными модификациями, встречается у множества публицистов, политиков и историков и варьируется в зависимости от политических предпочтений или личного участия в событиях тех лет[399]. Много воспоминаний оставили сами члены ГКЧП, некоторые были опубликованы людьми, не связанными с ГКЧП, годами позже. Что роднит эти интерпретации августовских событий – перестройка, переворот и ельцинские либеральные реформы являются частью единого плана по разрушению России.