Вселенная неизбежно порождает сложность. Более того, мы можем математически доказать, что Вселенная, производящая вычисления, должна с высокой вероятностью порождать поток все более сложных структур 10.

С вычислительной точки зрения рост адаптивной сложности не кажется удивительным и, конечно, не нарушает никаких священных научных принципов. Но по социологическим и идеологическим причинам люди скорее будут возражать против идеи вычислительной Вселенной, неизбежно порождающей все более сложные структуры, если эта идея выражена обычным языком. Фраза о том, что «жизни суждено распространяться по Вселенной», попросту звучит религиозно, хотя мы можем механистически показать, почему такой результат не должен вызывать удивления, если мы посмотрим на картину в целом.

Американский изобретатель и футуролог Рэй Курцвейл без стеснения использует слово «судьба», описывая будущее Вселенной: «Очевидно, что физические законы нашей Вселенной именно такие, какими они должны быть, чтобы обеспечивать эволюцию возрастающих уровней порядка и сложности… В конечном итоге вся Вселенная будет насыщена интеллектом. Такова судьба Вселенной»11.

Но не только футурологи, известные некоторой сумасбродностью, пытаются убедить научное сообщество в том, что жизнь имеет значение, причем не только для нас, но и для космоса. В резонансной книге «Сознание: признания романтического редукциониста» нейробиолог Кристоф Кох, главный научный сотрудник и президент Института исследований мозга Аллена в Сиэтле, пишет, что, по его мнению, «законы физики в подавляющем большинстве благоприятствовали возникновению сознания». Однако он не считает, что рост сложности на этом заканчивается: «Возникновение разумной жизни в большом круговороте времени было неизбежным. Тейяр де Шарден прав в своем мнении, что отдельные области Вселенной – если не весь космос – развиваются в направлении все большей сложности и самопознания».

Зная, что его заявление, скорее всего, спровоцирует радикальных редукционистов, Кох делает важную оговорку, которая должна рассеять опасения скептиков-телеофобов:

Я не говорю, что Земля обязательно должна была породить жизнь или что двуногие приматы с большим мозгом обязательно должны были бродить по африканской саванне. Но я считаю, что законы физики в подавляющем большинстве благоприятствовали возникновению сознания. Вселенная – это пока не завершенное произведение. Такое убеждение вызывает бесконечные жалобы у многих биологов и философов, но доказательства из областей космологии, биологии и истории очень убедительны.

Эти цитаты вторят космической философии французского священника-иезуита и палеонтолога Пьера Тейяра де Шардена, который в 1930-х годах написал поистине пророческую книгу о прогрессивной природе биологической и технологической эволюции под названием «Феномен человека». Она была опубликована после смерти автора только в 1955 году. Большинство ученых сходятся во мнении, что в ней Тейяр де Шарден предсказал появление интернета. Хотя атеисты и ученые раскритиковали его телеологический нарратив, католическая церковь сочла его эволюционную основу ересью, чем и объяснялась задержка с публикацией. Примерно столь же важными книгами были «Творческая эволюция» французского философа Анри Бергсона (1907) и «Эмерджентная эволюция» К. Ллойда Моргана (1927). Хотя они тоже подверглись резкой критике со стороны научного сообщества сразу после публикации, формирующаяся парадигма эмерджентности вновь пробуждает интерес к этим провидческим трудам.

Демистификация эволюционного прогресса

Мы можем ослабить аллергическую реакцию на телеологический вселенский нарратив, просто назвав жизнь более техническим термином «адаптивная сложность», ведь это описание проясняет, почему неизбежное возникновение и распространение жизни являются механистическими, а не мистическими процессами. Загадочный период сохранения жизни, длящийся четыре миллиарда лет, уже не так удивителен: биологическая жизнь процветает, потому что всегда учится, адаптируется и самокорректируется. Дарвиновский механизм изменчивости и отбора – это алгоритм решения проблем, который неизменно справляется с экзистенциальной задачей выживания во Вселенной, стремящейся к хаосу. Прогресс происходит потому, что второй закон термодинамики создает проблему, которая сама же порождает ее решение. Чтобы сохраниться, упорядоченная система должна адаптироваться. Поскольку жизнь всегда копирует свою форму с небольшими изменениями, она делает это плавно, поначалу без целенаправленного усилия или осознания.

Химическая, биологическая и технологическая эволюция, наряду с человеческим обучением и научным прогрессом, включают в себя накопление адаптивной информации (знаний) с помощью обманчиво простого дарвиновского механизма, который, как было показано, математически эквивалентен процессу байесовского вывода. Эта идея представляет собой базовую концепцию трех научных философий, которые на самом деле являются взаимодополняющими ракурсами единого космического нарратива.

Универсальный дарвинизм признает существование в природе эволюционных механизмов на всех уровнях, и, таким образом, подчеркивает неразрывность связи между неживой и живой материей. Вселенная в целом эволюционирует ко все более сложному состоянию, а вместе с жизнью распространяются знания, накопившиеся в памяти в результате постоянной адаптации. Можно утверждать, что универсальный дарвинизм Докинза и Деннета, освещающий процесс генерации знаний, эквивалентен эволюционной эпистемологии Поппера и Кэмпбелла, существовавшей до него.

Эволюционная эпистемология подчеркивает, что эволюционный процесс – это процесс обучения, а жизнь – это форма познания. Согласно этой парадигме, знания создаются непрерывно по мере того, как адаптивная сложность нарастает и распространяется по космосу. Вселенная пробуждается не из-за какой-то сверхъестественной или сознательной телеологической силы, а потому, что она развивается в ходе самокорректирующегося процесса, который экспериментирует, устраняет ошибки и кодирует в памяти решения для выживания (адаптации). Главный вывод заключается в том, что адаптация – это форма обучения, а обучение – это форма адаптации.

Универсальное байесианство – это обновление двух парадигм, которые ему предшествовали. Можете считать его своего рода «эволюционной эпистемологией 3.0». Эта интерпретация эволюционного процесса подчеркивает, что адаптивные системы хранят упрощенное представление или модель мира, в котором они обитают. По мере продолжения эволюции и адаптивного обучения жизнь, в сущности, делает статистический вывод и обновляет «представления» своей модели о мире байесианским образом. Принцип свободной энергии – фундаментальный закон универсального байесианства – дает нам математику, основанную на статистической механике, которая описывает, как должна вести себя жизнь, чтобы продолжать существовать. Она должна сводить к минимуму ошибки прогнозирования своей модели мира, и эта задача влечет за собой приобретение знаний об окружающей ее Вселенной.

Хотя все эти три философии описывают разные аспекты одного и того же базового процесса, они охватывают весьма разнообразные феномены, которые часто изучаются независимо друг от друга и редко признаются проявлениями единого универсального механизма, генерирующего знания и прогресс без сбоев и ограничений. Конечно, мы видим общую картину космической эволюции, но из одних лишь этих механизмов не вполне ясно, что прогрессивная эволюция неизбежна и многовариантна. Да, они объясняют, почему возникает сложность, но сами по себе еще не гарантируют, что этот процесс будет продолжаться бесконечно.

Интегрируя эти функционально эквивалентные теории в целостный космический нарратив, концепция эволюционной эпистемологии – универсального дарвинизма – универсального байесианства (EE-UD-UB) предлагает нам путь к достижению непротиворечивости. Ученые мечтали об этом с момента зарождения кибернетики, хотя можно даже сказать, что все началось с появления