это говорила с акцентом, но зато на понятном и доступном немецком. Этот факт, что она может понимать свою начальницу, сильно вдохновил ее. Она даже подумала, что в будущем можно попробовать войти с ней в доверие насчет ее тайны.

Фрау Керкеци показала ей служебное помещение, ознакомила с хозяйством и другими работницами этой сферы работы, которые в это время были на службе.

Узнав, что она болгарка, фрау Керкеци назначила ей в помощницы Симону. Она была чуть младше Кристины. Девушка была сербкой по национальности и после переезда с родителями сюда, успела лишь закончить основную школу, так и не осилив полное среднее образование.

Фрау Керкеци специально подобрала для Кристины эту молодую работницу, зная, что их языки очень похожи.

Кристина поняла, что ей очень повезло, познакомившись с этой молоденькой красивой сербкой. Они при первом же знакомстве начали общаться на почти понятном для себя языке: Кристина говорила на болгарском, та отвечала ей на сербском.

Ночь перед выходом на работу Кристина провела непокойно. В ее голову лезли всякие мысли. Она сначала подозревала, что Роберта уже там нет. Затем задумалась, в каком же он сейчас состоянии? Многие еще в комнате не спали и вели шумные беседы, несмотря на выключенный свет. Некоторые еще только прибывали из затянувшихся ночных прогулок и все играли с выключателем света.

Кристина долго вертелась в кровати и не могла себе представить встречу с любимым человеком. Она вспоминала слова отца: «Если тебе не открывают двери – расшиби стену!» «Что бы там я не увидела – принадлежит мне!» – решительно настроенная девушка заставила себя заснуть.

Утром она зашла в служебное помещение, где встретилась с Симоной. Та поздравила ее с первым рабочим днем, и обе они стали собирать каталку с ведрами, чистящими средствами и тряпками на рабочую позицию.

Вскоре две девушки, толкая перед собой высокую уборочную каталку, появились в коридоре неврологического отделения. Они заходили в палаты и убирались. При каждом входе в новую палату сердце Кристины разрывалось на части. Она резко бросала свой взгляд на пациентов и искала в них Роберта. Но пока его не было, и душа Кристины была не на своем месте.

– Тебе страшно здесь, Кристина? – спросила с недоумением Симона.

Кристина замешкалась с ведрами и нехотя посмотрела на напарницу:

– Нет… Нет, что ты? Просто непривычно. Я впервые в таком месте…

– А, тогда ясно. Привыкнешь скоро! – Симона улыбнулась и бросила взгляд на коматозных пациентов в палате. – Они лежат тут смиренно месяцами. Дергаются иногда и ворчат о чем-то. И никто понять их не может… Несчастные люди.

– И молодые какие… – с грустью сказала Кристина.

– Да. Не знаю почему, но в основном молодые тут коматозники. Может быть, старые не выживают?…

– Эй, вы тут убираетесь или разговариваете? – весело с улыбкой окрикнул их медбрат.

– Здравствуй, Андрей, – поздоровалась Симона на немецком с упитанным молодым парнем лет тридцати.

– Здорова, Симона. А это кто? Новенькая? – Андрей кивнул на Кристину.

– Да. У нее сегодня первый рабочий день. Ее зовут Кристина. Она болгарка.

Андрей бегло изучил ее и медленным голосом спросил:

– На немецком говоришь? Ты поняла, о чем мы с Симоной говорили?

Кристина улыбнулась и отвела скромно взгляд, робко шепнув на немецком.

– Чуть-чуть.

– О! А это уже что-то! Молодец. А ты красивая девушка. Будет приятно тебя видеть здесь.

– Андрей, оставь свои комплементы на потом. У нас работа, – улыбнулась Симона, взявшись за швабру.

– Так, я к вам по работе. У меня сегодня не хватает помощников-сестер. Не поможете?…

– Андрей, у вас тут постоянно не хватает персонала. Но у нас своя работа, – фыркнула Симона.

– Я… Я могу помочь! – Кристина кое-как выронила слова.

– Ого. Хорошо понимаешь нас. Ты давно учишь немецкий?

– Что?

– Как долго учишь немецкий? – повторил Андрей.

– Три… три недели.

Андрей приподнял свои светлые брови от удивления:

– Молодец. Далеко ты так пойдешь!

– Я… Не поняла?…

– Все хорошо! Ты… помочь мне можешь?

– Да.

– Кристина, у нас своей работы полно. Оставь его. Потом на голову сядет. Пусть ищут персонал, – Симона на сербском быстро выговорила недовольным тоном Кристине.

Андрей широко улыбнулся и потряс пальцем:

– Ей, а я чуть понимаю вас.

Кристина это поняла и бросила подозрительный взгляд на молодого нагловатого парня.

– Не обращай на него внимания. Он русский, – продолжила отговаривать Кристину Симона.

– Так ты русский, Андрей. Я говорю на русском.

Андрей чуть шарахнулся назад и, заикнувшись, ответил ей:

– Ух, ты! И почти без акцента! Да, ты находка, Кристина!

– Андрей, я могла бы вам помочь, если закончу свое дело.

– Отлично, Кристина, – он посмотрел чуть недовольно на Симону. – Я попросил бы тебе только помочь с приватным пациентом. Эти подождут другую смену. Шеф нервничает, когда приватные остаются без особого ухода.

– А… что за приватный?…

– Это последняя палата. Мы туда скоро доберемся, – недовольно гаркнула Симона.

– Да. Последняя палата. Я вас там подожду. Симона, ну перестань так дуться. Красивым девушкам не подходит такое лицо. Слушай, ну ты подумала над моим предложением кофейку попить вместе на выходных?

– Я еще об этом думаю, – на лице девушки наконец чуть проскользнула улыбка.

– Я буду ждать твоего решения хоть бесконечность… Но с нетерпением. Пожалуйста… – Андрей сложил, как в молитве руки, и покачал ими, с просящей гримасой на лице.

– Хорошо. Давай на этих выходных. Я тебе позвоню, – с голосом, будто делает одолжения, выговорила Симона.

Услышав это, Андрей чуть ли от радости не подпрыгнул, затем быстро удалился из палаты, где лежали мирно на толстых многофункциональных койках коматозные пациенты. Рядом с креслами журчали и сигналили медицинские аппараты – отсосы бронхиального секрета, мониторы сердечно-легочной функции, перфузоры…

– А он приятный парень, – улыбнулась вслед уходящему медбрату Кристина.

– Тебе он понравился?

– Да. Живой такой…

Симона подозрительно посмотрела на Кристину, вероятно, чуть заревновав.

– Мне он тоже нравится. Только толстоватый для меня.

– Так ты это… На диету его поставь.

Симона чуть рассмеялась, выдохнув:

– Бедный мальчик. Пойдем в другую палату.

Кристина так заговорилась с Симоной, будто на время забыла, почему она здесь. Ей даже показалось, что она тут уже давно работает уборщицей. Кристина чистила пыль, мыла грязный от мокроты и крови пол, не обращая на все это внимания и продолжая вести интересную беседу с новой знакомой. Ведь Симона была ей почти землячкой. Многие их считают одной нацией. Так болтливые девчонки добрались до последней палаты, где обычно кладут пациентов с дорогой частной страховкой. Точнее, такие палаты могут быть первыми и последними палатами. Иногда им отводиться отдельное крыло.

Девушки весело вошли в последнюю палату. Симона продолжала