Женщина — это определенно была женщина — улыбнулась. От работы на морозе щеки ее раскраснелись, отчего выражение лица казалось особенно веселым.

— Тина Кэлловей, — ответила она. — Рада встрече.

София не могла бы с уверенностью сказать, рада Тина или нет.

— Это для катания на коньках? — поинтересовалась она, указывая рукой на лед.

Тина кивнула:

— Да, здесь совершенно безопасно. Я выросла в этих местах и каждую зиму катаюсь на озере.

— Как восхитительно! Прямо сказка.

— А вы умеете кататься на коньках?

— Совсем немножко. Могу продержаться какое-то время, не падая. По крайней мере, так было прежде.

Живя в Голландии — родине Ханса Бринкера[27], — София редко каталась на коньках, и Тарик постоянно упрекал ее в этом. Женщина работала, работала и работала, в суде и дома по ночам. Именно поэтому ей удалось так быстро подняться по карьерной лестнице. Она была роботом, не имеющим никакой личной жизни.

— Вы друг Уилсонов? — поинтересовалась Тина.

— Именно так. Я была очень близка с Берти Уилсон, когда училась в юридическом колледже. Мы до сих пор поддерживаем тесные отношения.

— Так вы юрист.

— Верно. Я… знаете, в настоящее время я нахожусь в творческом отпуске. Раньше работала за границей.

София замолчала, справедливо рассудив, что вовсе не обязательно посвящать незнакомого человека в подробности своей жизни.

— А я тренер женской сборной по хоккею в филиале Университета штата Нью-Йорк в Нью-Палтце, — сообщила Тина. — Этот дом принадлежит моим предкам.

— Моя дочь будет там учиться, — сказала женщина.

— Вы не выглядите достаточно зрелой, чтобы иметь дочь-студентку. — Тина расстегнула куртку и стала обмахиваться ее полами. — Простите меня. Я сильно вспотела, разгребая этот снег. — Под курткой у нее был лыжный комбинезон, на его кармане огненными буквами было выведено: «Катайся или умри».

Воздух прорезал звук, похожий на завывание работающей бензопилы. Он нарастал по мере приближения его источника. В поле видимости показался снегоход, и сердце Софии забылось быстрее.

— Привет, Ной. — Отбросив капюшон, Тина широко заулыбалась.

«Он для тебя староват», — подумала София, хотя возраст Ноя Шепарда был ей неизвестен.

Мужчина заглушил мотор.

— Я привез дрова, — сообщил он, указывая на прицепленные сзади сани. — Решил убедиться, что с тобой все в порядке.

— Да ты шутишь? Здесь вся моя жизнь. — Тина жестом указала на бескрайнюю снежную равнину.

— Так вы познакомились, — сказал Ной.

София кивнула:

— Хотела дать соседям знать, что я вовсе не захватила коттедж незаконным путем.

— Как колено?

— Хорошо.

София вдруг застыдилась своего наряда: теплой, но совершенно безобразной шапки и наушников, окончательно погубивших то, что еще оставалось от ее прически. На Ное Шепарде была простая пестрая шапка зеленого цвета, связанная, вполне вероятно, любящей женщиной. Было в нем что-то такое, отчего женщинам хотелось создавать для него вещи.

Ной с Тиной стали быстро сгружать дрова на крыльцо коттеджа. София хотела помочь, но он не позволил.

— У вас же колено повреждено, — напомнил он. — Она порезалась, — пояснил он для Тины, — и я наложил швы.

— Шутишь?

— Клянусь Богом, это правда.

— В самом деле, он не обманывает, — подтвердила София.

— Молодец, док. Дай пять. — Тина хлопнула его по руке пятерней с растопыренными пальцами, и они продолжили работу.

София как завороженная наблюдала за движениями Ноя, его силой и уверенностью в себе. Как же приятно им было любоваться! София не могла припомнить, когда она в последний раз смотрела на мужчину с подобным вожделением.

— Спасибо за дрова, — поблагодарила Тина, когда они закончили разгрузку. — Не хочешь ли зайти на чашечку горячего шоколада? И вы тоже, конечно.

— Благодарю, но нет, — отказался Ной.

— А на коньках покататься не хочешь?

— Может быть, попозже. Дела прежде всего.

Она пожала плечами:

— Как знаешь.

— Мне лучше вернуться в дом, — сказала София. — Тина, рада была познакомиться.

Ной повернулся к женщине:

— Я подвезу вас до коттеджа. — Это не было предложением.

«Хорошо», — подумала она, глядя на снегоход. Все же ей не хотелось, чтобы Ной счел ее испорченной жительницей большого города, не приспособленной к сельским условиям.

— Тина, еще увидимся, — бросил он на прощание.

— Пока, Ной. — Молодая женщина послала ему благоговейный взгляд.

— Только вам придется научить меня, что делать, — предупредила София, следуя за Ноем к снегоходу.

— Все просто — нужно сесть сзади и держаться крепче.

Она неловко взобралась на длинное черное сиденье, поставив ноги на узкие подножки. Ной сел перед ней и запустил мотор.

— Держитесь, — прокричал он через плечо.

Женщина схватилась за сиденье, пытаясь отыскать точку опоры.

— За меня, — пояснил Ной. — Хватайтесь за меня.

Она вцепилась в его парку.

— Крепче, — приказал он.

Женщина что было силы сжала кулаки.

— Вот так. — Ной положил ее руки так, чтобы они обнимали его за талию, и заставил ее сцепить пальцы спереди. София представила, что обхватила крепкое дерево. Повернув голову, она прижалась щекой к его спине, с ужасом осознав, что уже целую вечность не обнимала мужчину подобным образом. Никогда еще она столь остро не чувствовала близость другого человека.

С оглушительным ревом снегоход быстро двигался вперед. Несмотря на дующий в лицо холодный ветер, Софии понравилось ощущение свободы и полета. Она вдруг подумала, что, случись Максу увидеть ее в этот момент, он был бы впечатлен. Возможно, когда сын в следующий раз приедет навестить ее, Ной…

София резко оборвала себя. Было слишком рано строить какие-либо планы с участием Макса и Ноя.

Несколько минут, пока снегоход стремительно мчался вперед, женщине не нужно было делать ничего иного, кроме как наслаждаться скоростью. С губ ее сорвался смех — при этом она несказанно удивилась, — и ветер унес его прочь, превратив в тонкую паутинку звука. В течение нескольких минут жизнь казалось Софии восторгом в чистом виде. После пережитого ею ада она испытывала огромное наслаждение просто ехать по бескрайнему снежному ковру.