– Ты права, – Карри кивнул. – Но каждый клуб – это братство, и мы мстим за своих. Это во-первых. С их стороны пострадал Крисси Бэрронс – правая рука президента. Его серьезно ранили в перестрелке. С нашей стороны – Эрик, его ты помнишь.

– Его убили, – заметила Кристен. – Это гораздо серьезней. Вы пострадали больше.

– Да, и это не считая того, что на меня тоже покушались.

– Ужасно…

– Но как ты знаешь, в одном из клубов есть предатель. «Гиены», конечно, уверены, что всех предал кто-то из «Демонов». А может быть, они даже знают, кто именно…

– Ты думаешь, предателем может быть кто-то из ваших ребят? – удивилась Кристен.

– Я этого не исключаю. В таком случае, у них есть мотив действовать напролом. Особенно когда мой отец поставил им ультиматум. Мы ультиматумов не любим. Мы сразу хотим их нарушить. А еще – не забывай, – есть участки, которые мы считаем своей исторической территорией, а «Гиены» – своей.

– Разве нельзя было мирно собраться и все поделить?

– Много лет назад мы просрали документы, которые могли бы доказать наши притязания на определенные участки.

– Тогда я бы просто отдала эти участки тем, кому они так нужны, – фыркнула Кристен.

Карри улыбнулся:

– Ты слишком добрая. Мы не можем так сделать. Во-первых, из принципа. С какой стати мы должны отдавать им свою территорию? Во-вторых, это действительно земля нашей семьи.

– Откуда у вас такие огромные территории?

– Под семьей я подразумеваю клуб, – пояснил Карри. – Когда-то мой прадед со своими парнями боролся за эти участки. И, в-третьих, на этих участках полно точек для продажи оружия.

– Почему нельзя продавать его в другом месте?

– Каждая такая точка должна отвечать требованиям безопасности. Об этих местах не должна знать полиция, а клиенты, напротив, должны четко знать, где это место находится, как добраться, как не посадить на хвост копов по дороге, и все в этом духе. Понимаешь?

– Сложно.

– Пожалуй, – Карри кивнул. – Но мы не можем отдать им эту землю. И теперь вынуждены особенно тщательно за ней следить. А они рано или поздно все равно там объявятся: чтобы либо безопасно продать крупную партию товара, либо, если не выйдет, хотя бы позлить нас.

– Какая же тут безопасность? – удивилась Кристен. – Вы сказали, что будете следить. Если они полезут – будут сами виноваты. Вы ведь их предупредили.

– Безопасность – это, в первую очередь, относится к полиции. Клубные разборки – это иное. В конце концов, даже враждующие между собой клубы обычно друг друга прикрывают, когда дело касается полиции. Потому что если один клуб окажется под ударом – могут начать копать и под другие. Так что предательство было жестокое, как ты понимаешь. Человек просто сдал два клуба копам, рассекретил одну из точек продажи, сорвал сделку, развязал войну.

– Хреново, – согласилась Кристен. – И что его ждет, когда станет известно, кто это?

– Наказание, – ответил Карри уклончиво.

– Его убьют?

– Может быть. А может, и нет. Смотря кто это будет. Смотря что он скажет в свое оправдание. И смотря что решит клуб на общем собрании.

После просмотра видеозаписей Карри обычно отправлялся в автомастерскую, которую содержал клуб. Это была легальная часть их деятельности. По словам Карри, мастерская приносила в пять или шесть раз меньше дохода, чем продажа оружия, но это было, во-первых, прикрытие для властей и полиции, во-вторых, подушка безопасности на случай, если основной бизнес даст сбой, и, в-третьих, просто отдушина для членов клуба.

На данный момент на ремонте в автомастерской стояло десятка два машин – от легковых до грузовых. Здесь работали Карри, Лиам, Лысый, Джонни и еще человек десять.

Пока Карри возился с инструментами, лежа на спине под каким-нибудь автомобилем, Кристен расхаживала где-нибудь вокруг. Акустика здесь была хорошая, так что кричать во время разговора совсем не приходилось.

– А оружие вы почему продаете?

Карри нравились вопросы, которые задавала Кристен. Она ничего не знала о их бизнесе и вообще о байкерском мире, ей все было любопытно, и этот неподдельный интерес подкупал.

– Мы продаем его уже несколько десятков лет.

– Со времен твоего прадеда? – Кристен уже немного знала о семье Карри.

– Да, его звали Джон Джонсон.

– Это он основал клуб?

– Ага.

– А почему именно оружие?

– Оружие всегда актуально.

– Но вы же не сами его делаете.

– Нет, мы выступаем как посредники. Мы берем на себя сложную и опасную миссию – скупаем оружие у производителей, перевозим его через границу, а потом перепродаем по более высокой цене.

– Ноо… – Кристен запнулась. – Разве вы куда-нибудь ездите?

– Мы – почти нет, – усмехнулся Карри. – Но у клуба есть филиалы, чаптеры.

– Ого! То есть, на самом деле вас больше?

– Разумеется. У нас есть филиалы по всему западному побережью – в Сиэтле, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, например, а еще в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Атланте.

– А вы главный клуб?

– Мы – головной офис. А клуб у нас один.

– С ума сойти, – выдохнула Кристен.

Карри выбрался из-под машины, и она тут же рассмеялась.

– Что такое?

– Ты такой чумазый!

– Я тебе не нравлюсь? – он сделал шаг в ее направлении, и Кристен невольно отступила, выставляя вперед руки и не подпуская его ближе.

– У тебя на носу сажа, – фыркнула Кристен. – И от тебя пахнет.

– Чем от меня пахнет?

– Тобой… слишком сильно, – Кристен поморщилась, но не перестала улыбаться.

Карри наступал на нее совершенно неумолимо. Больше в мастерской никого не было, и он тут же почувствовал возбуждение.

Ему нужно было ее трахнуть. Мучительно и быстро.

– Ну хватит, – заныла Кристен. – Сначала прими душ.

– То есть теперь ты ставишь мне условия? – усмехнулся Карри. Он прижал Кристен к стене и перехватил ее ладони, вытягивая их высоко над головой.

– Отстань, – Кристен шутливо пихнула его коленом, но он прижался уже слишком тесно, и бежевое платье было испорчено. – Ты ужасен.

– Серьезно? – ухмыльнулся Карри. За эти несколько недель он отлично изучил Кристен. Чем сильнее она упиралась – тем сильнее потом текла. Он быстро скользнул свободной рукой по ее шее, груди, животу, подхватил под бедро, и она невольно прогнулась, повторяя изгибы его тела, подставляя шею под его поцелуи… Потом на мгновение как будто очнулась:

– Карри, – зашипела она. – Не здесь, нас могут увидеть…