— Что, дорогая?

— Кроме твоего императорского звания есть и еще препятствия этому желанию. Как ты отправишься в далекие края? Ведь ты не любишь путешествовать. В отличие от твоей матери, ты не ездишь по своей стране, не выезжаешь за границу…

— Да, тут ты права, — со вздохом согласился Павел. — Я не слишком склонен к перемене мест. Моя мать тоже не больно много путешествовала. Но все же она совершила тот знаменитый вояж в Малороссию и во вновь присоединенную Тавриду. Она даже планировала поездку в Сибирь, но этому помешало случившееся тогда возмущение Пугачева. Я же тяжел на подъем. И в этом с прискорбием вижу еще одно мое отличие от моего прадеда Петра Великого. Он любил путешествовать, легко переносил отказ от привычного образа жизни. Я же не таков. Я люблю, чтобы все было размеренно, все по расписанию. А ты? Скажи, вот ты некоторое время жила в Италии. Как тебе показалась тамошняя жизнь?

— Она для нас необычна и имеет свои недостатки. Прислуга в отелях ленива, не всегда исполняет в срок положенное. Хозяева трактиров и гиды, что водят по знаменитым местам, жадны и хотят получить побольше. Пища тамошняя для нас непривычна, а привычной не допросишься, например, я нигде не могла получить нашего творога или каши. Но все это искупается чудесами искусства, которые ты встречаешь там на каждом шагу. Римские портики и фонтаны, античные храмы, самый Колизей, картины итальянских художников — это поистине отпечатки божественной красоты! А ведь я не бывала еще в других городах — в Венеции, Флоренции, Милане, где высится их знаменитый собор. Да, я хотела бы путешествовать, видеть разные страны. А уж путешествовать вдвоем с любимым человеком, с тобой — это был бы предел мечтаний!

— Что ж, если я не могу отказаться от царствования и совсем покинуть Россию, то совершить поездку в Европу вполне могу, — сказал Павел. — Разумеется, мы не можем поехать только вдвоем — это было бы неприлично и не отвечало бы моему положению. Нет, мне придется иметь свиту, хотя и небольшую. И ты будешь в этой свите. А Мария Федоровна останется дома. Мы сможем объехать всю Италию, побывать в городах, о которых ты говорила.

— Я хотела бы побывать еще в Германии, Франции…

— Да, я тоже не против посетить германские княжества, где уже бывал. Однако все они находятся в полной власти французских бунтовщиков и их предводителя, первого консула Бонапарта. Так что туда мне путь закрыт. Как закрыт он и в саму Францию, в это осиное гнездо бунта. Нет, севернее Альп мы с тобой поехать не сможем. Но, поверь, и там ты увидишь много прекрасного.

— Да, я верю — это будет чудесно, просто чудесно! — снова воскликнула Анна. — И когда мы сможем совершить такой вояж?

— В этом году вряд ли. Слишком много неоконченных важных дел удерживают меня в России. Но в будущем году, лишь только наступит весна, — мы сразу отправимся в путь.

С этого дня (вернее, с ночи) для Анны началась новая жизнь. Она знала, что любима, что ее избранник не только любит, но и уважает, почитает ее. Они встречались, правда, не каждую ночь — император иногда поздно возвращался из Петербурга или возвращался предельно усталый. Но и тогда он заходил к ней, просто чтобы обнять и пожелать спокойной ночи. Но когда они встречались, ласки их были бурными и беседы — продолжительными.

— Из-за тебя я стал позже вставать, — как-то пожаловался он ей. — Ты изменила мои привычки.

Да, она знала, что распорядок жизни в Павловске несколько изменился после их сближения. И, кажется, придворным это пришлось по вкусу. До этого им приходилось, подстраиваясь под распорядок дня императора, подниматься ни свет ни заря, теперь же они получали, по крайней мере, лишние час-полтора для сна.

После первых нескольких дней они, не сговариваясь, решили перестать таиться. Павел снова начал гулять с ней по утрам, а если был свободен — то и вечером. И это никого не удивляло, все приняли это как должное.

Самое удивительное для Анны состояло в том, что она, совершенно неожиданно для себя, нашла общий язык с императрицей. Увидев как-то ее, одиноко гуляющую перед дворцом (Павел в тот вечер задержался в столице), Мария Федоровна сама подошла к ней, отослав прочь всю свиту. Они вдвоем обошли весь дворец, а потом сделали и второй, и третий круг. Императрица спросила, как Анна находит императора — не кажется ли ей, что он выглядит особо усталым и расстроенным. Анна согласилась, что такие признаки действительно имеются, и она спрашивала государя, отчего он так устает, однако он уклонился от ответа.

— Ну, так я вам скажу, в чем тут дело, — объяснила Мария Федоровна. — Причин тому две. Одна — что раскрыт новый заговор против государя, центр которого был в Смоленске. Тамошние бунтовщики назвали свой союз «Канальский цех». Они планировали захватить государя во время военных маневров близ Смоленска, а затем убить его.

— Как это ужасно! — воскликнула Анна. — Как можно желать смерти своему государю, тем более такому замечательному человеку, как император Павел Петрович! Да, но какая же вторая причина?

— Вторая причина — это расстройство отношений России с Англией, каковая долгие годы была нашей основной союзницей. Британцы взяли в свои руки всю морскую торговлю нашей державы, кроме того, они препятствуют тому, чтобы Мальта стала частью Российской империи. Британский флот постоянно курсирует у берегов Мальты. Меж тем государь, приняв титул Великого магистра ордена Святого Иоанна Иерусалимского, стал считать себя покровителем сего острова.

— Так вот что его волнует… — задумчиво произнесла Анна. — Но я не вижу никаких способов тут помочь, как-то рассеять его тревогу.

— Вы и так весьма помогаете, дорогая, — ласково сказала на это императрица. — С тех пор как вы поселились во дворце, государь стал более спокоен. Так что, поверьте, я только рада вашему присутствию.

— Я очень рада этому обстоятельству, — в смущении ответила Анна. — Я никак не предполагала, что так может быть…

— И напрасно, душа моя. Ведь спокойствие моего супруга, счастливое расположение его духа мне дороже всего на свете. Я многим готова пожертвовать ради таковой цели. Неужели ревность станет моей вожатой в сей трудный час? Вы можете припомнить, конечно, что когда-то, при вашем появлении при дворе, я была неласкова с вами. Да, такое было, признаю. Но это случилось потому, что я в то время не знала превосходных свойств вашего характера. Я боялась, что вы станете причиной всяких ссор и смут при дворе, как бывало с некоторыми дамами, к которым благоволил мой супруг. Но едва выяснилось, что вы не таковы, как я тотчас переменила свое отношение к вам. Замечу, что то же было у меня и с Катей Нелидовой. Мы с ней прекрасно ладили. Но вот вы заняли ее место — и теперь я могу ладить с вами.

В июле, при наступлении самых жарких дней, государь решил устроить развлечение для себя и своего двора (то есть прежде всего для Анны) и совершить плавание на фрегате «Благодать» по Балтике. Сорок человек придворных со слугами, с запасами вин и продуктов отправились в Петергоф. Туда к пристани пришвартовался красавец-фрегат. Все поднялись на палубу и при довольно свежем ветре направились в море.