- Одного выстрела будет мало, - рассудительно изрёк Глеб. - А теперь поправьте меня, если я ошибаюсь… От уничтоженной колонны до этой опушки метров четыреста - три минуты бега рысью. Нас восемь здоровых мужиков - можем горы свернуть, ну хорошо, шесть - один останется на посту, здесь; другой уйдёт в дозор, охранять наше мероприятие. Шестеро здоровых мужиков тоже сила… Дорогу, на которой разбомбили колонну, немцы не используют - мы их там не видели. Тягловая сила - это мы. Пусть даже повреждён лафет и колёса. Это действительно орудие модернизации 34-х годов - деревянные колёса заменены металлическими фордовскими, с гибким каучуком…

- Полуавтоматика… - зачем-то добавил Брянцев. - Затвор запирается автоматически после помещения снаряда в казённик.

- По дороге меньше четырёхсот метров, -продолжал Глеб. - Плюс дополнительный отрезок метров шестьдесят. Пробиться через кустарник, затащить на косогор и установить на позицию, при этом немцы не должны услышать, как мы пыхтим и материмся. В шестером и не дотащим? Масса изделия четыреста с небольшим килограммов - пустяк на шестерых.

- Ну не то, чтобы пустяк… - почесал затылок Мостовой.

- Чем стрелять будем товарищ лейтенант? - недоверчиво спросил Герасимов. - Там валялись неразорвавшиеся снаряды, точно, валялись…

- Да, валялись! - вспомнил Брянцев. - Из ящиков высыпались. Не знаю, помогут ли нам бронебойные, но можно попробовать за неимением чего-то другого. Покопаемся, - хмыкнул Брянцев. - Для этой пушки выбор небогатый – бронебойные, осколочные, картечь.

- А теперь вопрос на засыпку, Никита, ты один у нас артиллерист, как на духу: если установим пушку за лещиной, подготовим к стрельбе, сможешь попасть в открытые ворота? Надеюсь все понимают, что в этом случае содержимое хранилища с детонирует наверняка?

Мостовой аж зажмурился - представил, как наяву, поёжился:

- Товарищ лейтенант, я постараюсь, сделаю всё возможное… - Никиту от волнения прошиб пот. - Но в таких условиях, если не закрепим лафет и станины, не могу гарантировать, но сделаю всё, что смогу. В идеале следует иметь возможность произвести два… три выстрела.

- Посмотрим, постараемся предоставить тебе такую возможность.

- Товарищ лейтенант, а нас точно не заметят? - осторожно спросил Друбич. – Я, знаешь ли, будущее не предвижу.

Глеб требовательно осмотрел каждого подчинённого:

- Пошли товарищи… Савенко, на месте. Мостовой, в головной дозор.

Разведчики в возбуждении принялись заправляться, подтягивать амуницию. Идея, предложенная командиром была из тех, что рождается только в воспалённом мозгу - но нигде не было сказано, что все должны умереть.

Дорогой немцы действительно не пользовались. Мостовой ушёл вперёд, остальные побежали колонной вдоль дороги и только на последнем отрезке пути высыпали на проезжую часть.

Был полдень, жарило солнце, в небе ни облачка, только стрижи носились как перехватчики. На участке, где погибла колонна, посторонних не было. Разведчики осторожно вышли из кустов. Воздух пропитался гарью, чернели горы подбитых тягачей, валялись перевёрнутые пушки. К запаху гари примешивалась вонь от сгоревшей резины, что-то приторное, сладковатое.

Замки двух пушек оказались полностью разбиты, у третьей обгорели каучуковые шины, на стволе красовалась вмятина, переломилась стальная станина лафета. Четвертая фактически не пострадала – перевёрнутая, она валялась в кювете, порвалась стяжка, перевернулся тягач, транспортировавший орудие, пушку развернуло и отбросило в сторону.

Брянцев довольно урчал, ощупывая её, чуть не облизывался. Потом сообщил дрожащим голосом, что не видит особенных повреждений - затвор целый; ствол в порядке; деформировано левое колесо и одна станина. Пушка превратилась в хромоножку, но это ерунда, шесть здоровых мужиков дотащат, по семьдесят кило на брата - какой пустяк. Отыскались четыре снаряда: два бронебойных; два осколочных, их аккуратно сложили в вещмешки. Заряда оптимизма хватило ненадолго, на пушку навалились как «лебедь рак и щука», пока сообразили как работать слаженно - семь потов сошло.

Орудие было тяжелее, чем представлялось сначала. Впрячься в одну упряжку тоже оказалось невозможно. Разведчики рвали жилы, обливались потом, кряхтели. На асфальте было бы проще, но не на этих буграх и буераках. Постоянно разваривались раздвижные станины - их было невозможно закрепить, за них и волокли - четверо спереди, двое сзади. Пушка двигалась рывками, иногда удавалось проволочь метров двадцать, потом отнимались руки и в глазах метались розовые черти.

- Покурить бы надо, мужики, - стонал Глинский. - Без перекура никакая работа не ладится.

Но вскоре приспособились - каждый занял свое место; стали тянуть одновременно, не путались друг у друга под ногами, даже дыхания вошло в такт. Пушку протаскивали на тридцать метров, делали передышку, тащили дальше.

Появление Мостового с южной стороны оказалось так не кстати - он мчался сломя голову, махал руками: «Уходите, машины едут!».

Разведчики выругались - вот что значит закон подлости. Сутки, по этой дороге никто не ездил - и вдруг понадобилось.

«Уходите! - махал Мостовой. - Они за поворотом. Скоро появятся. Сюда едут. Это штабная машина и бронетранспортёр.».

Что происходило? Транспорт направлялся явно к хранилищу. Откуда - теперь уж точно не из села Раздельное. Как это связано с опасным содержимым арсенала, вход в который разведчики не контролировали уже целый час?

- Спускайте пушку в кювет, быстро! - скомандовал Шубин.

- И с песней! - нервно засмеялся Друбич .

На этот раз получилось ловко - навалились с одного конца, перевернули в канаву водостока - нечего ей делось посреди проезжей части. Увидите - в ста метрах от колонны ей тоже делать нечего, но это не исправить, уже не могли. Бранясь как сапожники, красноармейцы перемахнули через косогор, дружно упали в лощину за дорогой.

Автоколонна уже приближалась. Дорогу прокладывал грозного вида БТР 251 расписанный в камуфляжные цвета. Из десантного отсека торчали головы солдат. Кабину венчал пулемёт, оснащённый стальным щитком сзади к БТРу плотно прижался, словно боялся отстать и потеряться, штабной Опель с высокой колёсной базой и усиленной решёткой радиатора. В салоне сидели несколько офицеров.

Колонна поднималась по покатой горке, она уже миновала уничтоженную колонну, неумолимо приближалась к брошенному орудию - не заметить перевёрнутую пушку в кювете было сложно.

Её заметили. Водитель бронетранспортёра сбавил ход, но останавливаться не стал. Солдаты повернули головы, провожая орудие равнодушными взглядами. В салоне опеля тоже заинтересовались - к стеклу, сплющив нос, прилипла чья-то физиономия. Стрелять приказа не было, а ведь могли одним залпом уничтожить всю колонну и взять БТР на абордаж. Техника проследовало без остановки и вскоре скрылась за деревьями.

Красноармейцы терпеливо ждали.

- Что-то не так, товарищ лейтенант? - пробормотал Максим Друбич, уловив напряжение в воздухе. - Не знаю… - признался Шубин. - Ну как-то странно… Должны были хотя бы полюбопытствовать. Внизу колонну разбомбили - это понятно, дальше по дороге валяется пушка из этой колонны - почему валяется, как она туда попала?