– Вся вымазалась, поросенок. Мне бы столько энергии.

Как только грязь была очищена с рубашки Саши, Диана поставила дочь на землю. Та уже было хотела побежать в сторону съезда с холма, но мать развернула ее в сторону дома, дав шлепка по заднице.

– Живо домой, тебе нужно покушать Потом папа придет и откроет для тебя машину, не раньше, а если будешь себя снова так вести и не поешь, я ему все расскажу про твое плохое поведение.

Девочка несколько раз кивнула и улыбнулась маме. Диана протянула ей руку, и они вместе зашли в дом.

В сарае было достаточно инструментов для изготовления наземного капкана. Алексею удалось смастерить четыре штуки и разложить их по периметру в надежде, что хоть какая-нибудь живность умудрится залезть мордочкой в леску и испугано побежит вперед, пока не затянет петлю на своей шее. За месяц практики подобным методом охоты ему удалось поймать только двух кроликов, но и это уже было успехом: лишний повод не прикасаться к еде в подвале, которая расходовалась намного быстрее, чем он предполагал ранее. К тому же много еды было испорчено старым добрым временем: одна четвертая всех припасов была непригодна к употреблению, если тебе конечно не хотелось ходить со скрюченным животом какое-то время. Болеть сейчас было совсем некстати: помимо парочки антибиотиков, лекарств в хижине не было совсем, и любой чих в доме тут же заставлял старших Леоновых мысленно молить Бога, что это не начало болезни. Пока все шло хорошо, но это пока…

Алексей подходил к третьей ловушке за сегодня, поставленной пару дней назад. Он специально делал обходы ранним утром, чтобы успеть забрать добычу – если она, конечно, попадалась в капкан – раньше, чем это сделают другие звери. Он узнал дерево, на котором сделал отметину ножом в виде креста. Как раз это дерево он и обмотал леской с петлей на конце.

– Сволочь такая… – выругался он, когда обнаружил ловушку пустой, – Явно стоит придумать что-нибудь еще.

Подобные силки его научил делать отец, когда они бывали тут вдвоем. Эх, как же не хватало старого доброго ружья, чтобы добывать мяса побольше.

Рассчитывай только на то, что имеешь.

У него, конечно, еще был тот самый пистолет, что удалось выхватить у охранника во время побега из института, но тратить оставшиеся пять патронов, которые с большой вероятностью могут уйти в «молоко», не слишком хорошая затея. В планах у него было еще несколько ухищрений для поимки зверья, однако он не решался ими воспользоваться, пока не съездит в Костров, дабы окончательно убедиться, нужны ли они будут вообще или нет. Костров в ста с лишнем километров отсюда, снег уже почти полностью растаял и лишь где-то, совсем в тени деревьев, виднелись маленькие грязные белые холмики. Именно в похожую пору он хотел выбраться в город и узнать наконец, что же происходит.

Четвертая ловушка была совсем неподалеку, и, когда Алексей наконец добрался до нее, его лицо озарила довольная улыбка. На самом конце лески был еще живой серый кролик с длинными ушами и большими черными глазами-бусинами. Зверь метался из стороны в сторону в тщетных попытках выбраться из туго затянутой петли, затянувшей его шею. Следы его стараний виднелись в виде окровавленных полосок возле холки. Заметив человека, зверек принялся более усердно дергать леску, пытаясь освободиться, пока Алексей не притронулся к нему. Он погладил его по голове, затем по ушам. Невероятно жаль было убивать беззащитного зверька голыми руками, но инстинкт самосохранения брал вверх над жалостью. Ведь если он этого не сделает, то лишь приблизит день, ВОЗМОЖНЫЙ день, когда Саша, Диана и он сам будут голодать. С этой мыслью он не мог смириться.

– Прости, братец, – сказал Алексей и резким движением свернул кролику шею. Раздался хруст костей, и маленькие лапы, вздрогнув еще пару раз, сникли.

Он снял со зверя леску, положил ее в сумку вместе с дичью и направился в сторону хижины.

По пути он проговаривал вслух важные слова, которые должен сегодня сказать жене.

Мяса кролика оказалось совсем мало, но и его было приятно поесть вместо уже изрядно поднадоевших консервов. Диана отварила мясо, предварительно положив в воду несколько приправ, которых, как оказалось, в подвале было изрядное количество. Так что при всяком удобном случае пища теперь хорошенько переправлялась разнообразными смесями из трав и сухих овощей. Только вот, несмотря на все роскошество в виде специй, не хватало самого главного – соли. Она закончилась уже спустя два месяца их проживания здесь, и привыкать к несоленой пище было достаточно непросто.

Сашка, несмотря на свой маленький рост и возраст, несоленое (но приправленное!) мясо кролика уплетала только с большой охотой. Конечно, половина мяса, бывало, оказывалась на полу, половина – на столе, но это не мешало их подбирать и снова класть в рот.

– Саша, фу! Сколько раз я тебе говорила – не подбирай с пола! – воскликнула Диана, вытерев губы малышки полотенцем.

Девочка лишь смеялась и продолжала кушать, неуклюже держа вилку.

– Сбрей эту ужасную бороду, – сказала Диана, обращаясь к мужу, – еще немного, и она доползет тебе до груди.

– А почему бы ей и не доползти? – играючи сказал Алексей и повернулся к Саше. – Сашке вон нравится моя борода, да?

Малышка подняла кверху маленькие ручонки стискивая в них что-то невидимое. Она продолжала смеяться и улыбаться. Казалось, ее энергии хватило бы на обеспечение работы целой атомной электростанции.

– Мне не нравится, – отрезала Диана, кладя в рот еще один кусок мяса.

От темы отошли, медленно поедая кусочки вареного мяса.

– Дин, – почти шепотом сказал Алексей, глядя на жену.

– А?

– Я думаю, время пришло.

Конечно же, она знала, о каком времени идет речь.

Ну же, дорогой, прошу тебя, не говори этого, только не сейчас.

– Я отправлюсь завтра утром, залью остатки бензина, прихвачу пару банок с консервами и поеду.

Она смотрела прямо в его глаза с той самой надеждой, что промелькнула на ее лице пару секунд назад и моментально растаяла. Саша резво колотила деревянной ложкой по мясу, разбрызгивая водянистую жижу по столу.

Вот бы сейчас оказаться на ее месте и просто не понимать, что вообще происходит, подумала Диана.

– Ты уверен? – сказала она, стараясь сохранить спокойствие. Эмоции бурлили внутри, давая о себе знать где-то в районе груди и потихоньку взбираясь к ее горлу невидимыми волнами. Хотелось сказать ему: «Брось это дело! Ведь там наверняка никого нет, все погибло к чертовой матери, и