Г. Лебедев выделяет, помимо зонирования, определенные периоды в походах викингов, и каждый из них он привязывает примерно к 30 годам, то есть к периоду активности одного поколения. Если вычленение зон имеет под собой логические основания, то с делением эпохи на 30-летние периоды я не могу согласиться, потому что, в отличие от зонирования, они – более чем условная величина. Почему именно 30 лет? С одной стороны, понятно, что каждое новое поколение добавляет к общей картине свою энергию, личные качества и достижения, закрепляя и обогащая результат совместной деятельности. С другой стороны, далеко не каждый 30-летний период отличается от соседних как по характеру деятельности, так и по количеству участников. Не всегда ясно, чем один цикл отличается от другого.

Такое деление кажется мне слишком дробным, поэтому я выделяю четыре основных периода.

• Первый период – довикингский, или скрытый викингский период, включающий в себя окончание эпохи Венделя, то есть конец VI–VII век, и время ранних викингов – приблизительно с 750-х годов по 830 год. Этот период характеризуется дискретными набегами малых дружин, которые зачастую даже не получали отражения в источниках или отражались в них фрагментарно. Начало эпохи в прямом смысле слова.

• Второй период – 830–900-е годы. Он однозначно выделяется из общего массива походов, потому что характеризуется максимальной активностью викингов, которые являли собой не обычную проблему, а настоящую катастрофу. Именно в это время (в 888 году) католический собор в Меце включил в текст богослужения формулу:

A furore Normannorum liberanos, о Domine! – «От ярости норманнов избави нас, Господи!»

• Третий период – приблизительно с 900-х по 1010-е годы. Это время полномасштабной викингской колонизации. Она, безусловно, имела место и раньше, однако только теперь основные усилия были направлены на заселение новых территорий, а не на одну лишь набеговую активность.

• Четвертый период (1010–1080-е годы) – время господства конунгов-викингов. Любая деятельность обусловлена уже не частными, а государственными усилиями, поэтому набеги трансформируются в настоящую экспансию (участники которой, кстати, часто сталкиваются друг с другом).

Итак, мы уже знаем, что за пределами Скандинавии первой жертвой викингов стали британские земли. Сначала они пострадали от далеких предшественников викингов – англосаксов, а потом уже сами англосаксы подверглись притеснениям от своих же родственников: датчан, норвежцев и шведов. Разгром монастыря Святого Кутберта на острове Линдисфарн в 793 году является официальным началом эпохи викингов, однако фактически они уже вполне существовали за несколько десятилетий до этого события. Понятие «викинги» встречается в англосаксонской поэме «Видсид» (Widsith), которая была сочинена в VII – начале VIII века, а записана, скорее всего, в VIII веке. Сегодня есть все основания предполагать, что агрессивные вылазки начались еще в VII веке и поначалу были весьма редкими, а к 750-м годам участились. Одним словом, викинги как явление – не самое приятное, но неизбежное – были уже знакомы людям того времени. Поэтому логичнее считать 793 год условной (хотя и весьма наглядной) точкой отсчета, а первую половину VIII века – реальным отражением ситуации.

И тут мы опять сталкиваемся с серьезной проблемой. Если уж мы заговорили о методологии, то нельзя обойти вниманием следующий момент: точно определить количество викингских походов невозможно. Дело в том, что основной корпус источников, откуда можно черпать информацию об эпохе, науке уже известен. Тем не менее, глядя в одни и те же источники, я насчитываю одно количество предприятий, а, например, А. Гуревич[68] или Г. Лебедев – другое, почти в два раза больше. Как же так получается? Во-первых (и это самое главное), часть набегов викингов вообще не нашла отражения в источниках. Представьте себе: стоит на берегу рыбацкая деревня, налетчики приплыли и сожгли ее, никто не выжил – соответственно, рассказать об этом некому; с большой долей вероятности данное событие никогда не попадет ни в какие источники. Если даже подобный эпизод каким-то образом и отразился в документах того времени, то не факт, что эти документы дошли до нас. Многие хроники и другие письменные свидетельства по разным причинам не сохранились – и, стало быть, бесследно унесли с собой многие эпизоды истории.

Предвижу вопрос: а что, собственно, викинги могли взять у рыбаков и зачем им могло понадобиться всех убивать? В действительности рыбаки – люди весьма зажиточные. Они не только ловят и обрабатывают, но и продают рыбу. У них без проблем можно запастись провизией (по дороге к своей главной цели), а чтобы не навлечь на себя гнев местных властей, придется извести всех свидетелей. Иначе они разбегутся и начнут жаловаться – и в результате очень возможно, что главная цель данного похода (какой-нибудь очередной монастырь) окажется недоступной, потому что там уже будет стоять войско. А поскольку такой исход недопустим, викинги предпочитали не терзаться вопросами морали.

Во-вторых, часть источников допускает крайне двоякое толкование в смысле подсчета. Возьмем, к примеру, серию викингских набегов между реками Роной и Луарой. Если посчитать каждое упоминание о высадке вооруженных людей в тех местах, то за период 850–860-х годов получится порядка 20 набегов – но кто сказал, что это разные люди? Почему бы не допустить, что «гастролировал» один и тот же «творческий коллектив»? Очень высока вероятность, что это было именно так, ведь если уж они туда приплыли и собрались грабить, то никого больше на свою территорию не пустят. А если кто-то чужой и явится, то они, скорее всего, передерутся… на худой конец им придется объединяться в одну ватагу и делиться друг с другом, так что само количество военных предприятий от этого не увеличится. Вот, допустим, некая команда целый год[69] куролесила за пределами родной Дании. Как прикажете считать этот тур – за 20 отдельных набегов или за один рейд, выраженный в 20 десантах?

Поэтому имеется большая сложность с точным подсчетом всех этих разномасштабных походов, набегов и вылазок. Я предпочитаю оперировать малыми периодами однообразной активности: в данном случае более наглядной является опора на некую территорию, которая за конкретный период времени пострадала от определенного количества атак. При этом каждую атаку считать не обязательно (да и невозможно) – надо учитывать лишь сам момент активности. То есть если на какой-то территории был один десант – это будет одно предприятие. Если же за месяц там случилось 20 десантов, предприятие все равно останется одно. Считать же каждый отдельный эпизод, повторюсь, – неблагодарное занятие.

Итак, с 793 года мы начинаем условный отсчет эпохи викингов. И условность эта начинает проявляться буквально с первых же шагов и практически во всем. Вспомним, к примеру, наше утверждение про дискретные усилия разрозненных малых дружин: в большинстве случаев так оно и есть, но Скандинавия все-таки регион не маленький. В нем есть и экономически депрессивная Центральная Швеция, и провинция Сконе с плодородными землями, и Дания, граничащая с королевством (тогда еще империей) франков и куда более цивилизованная и быстрее развивавшаяся, чем соседи. Уже в 810 году (казалось бы, самое начало эпохи викингов) датский конунг Гудфред с флотом в 200 кораблей последовательно прошелся по всем фрисландским островам и части побережья. Конечно же, вряд ли у него и впрямь был такой огромный флот: упоминание о двух сотнях кораблей (приведенное опять же в сообщениях пострадавшей стороны) – весьма характерное преувеличение. На самом деле, скорее всего, кораблей у него было только 20, но для той эпохи это все равно очень много. Получается, что Гудфред сумел выставить такой флот и продержать военную силу на театре военных действий значительное время: такое масштабное выступление уже не назовешь отдельным бандитским рейдом – это воистину государственные усилия.