Андрей направился на запад. Понятно, что после стрельбы поднимется тревога, убитых быстро обнаружат, Андрея начнут искать. Но Интернета не было, по телефону быстро не дозвониться через коммутаторы. А уж его фотографии, если они у чекистов есть, будут разосланы спецпочтой не скоро. Фото, маленькое, есть в его личном деле в отделе кадров. Другой вопрос – где его искать. Страна огромная, от Камчатки до западных границ десять тысяч километров. Кто захочет запрятаться, найти будет сложно и долго, а то и вовсе не возможно. В сибирской тайге, на охотничьей заимке можно долго жить, пропитание добывать охотой и рыбалкой. Людей, недовольных режимом, в Сибири полно. Отсидевшие свое кулаки, беглые зэки, да просто уехавшие из городов дальновидные граждане. Оказывали помощь беглецам, то удочкой, то ружьишком охотничьим, то хлебом. Житье получается скрытное, суровое, но при желании можно прожить до скончания своих лет. Удача будет, если на деревню староверов выйти. Они ни царскую власть особо не жаловали, а советскую и вовсе на дух не переносили, считали Сталина антихристом.

Только что Андрею в тайге делать? Ведь он-то знал, что через считаные дни начнется самая долгая и кровопролитная война, и он не собирался быть зрителем, а хотел быть активным участником. Что из того, что он не приемлет большевиков? Страна-то его и народ свой, родной. Как остаться в стороне, не помочь?

Уж пару недель от НКВД он скроется, а потом не до него будет. Пока неизвестно, кем и где, в каком качестве воевать придется, обстоятельства сами подскажут. Размышлять стал, сколько у него времени на полет? Самолет «У-2» с мотором воздушного охлаждения «М-11» в 125 лошадиных сил имел бензобак 125 литров. Механики обычно заправляли его «под пробку». С полным баком, держа крейсерскую скорость 120 километров в час, наиболее экономичную по расходу бензина и щадящую для мотора, пролететь можно 400, если ветер попутный, то и 450 километров. Но какова погода по маршруту, он не знал. Метеопрогноза не имел из-за отсутствия метеорологической службы на аэродроме. Начал прикидывать, до какой точки, какого населенного пункта хватит горючего. Карты европейской части СССР у него не было, только ближние и дальние окрестности Свердловска. Да и за время службы он уже и без карты нужные села и города находил. Беспокоило другое. Бензина хватит на три часа лета, а сейчас двадцать два часа пятнадцать минут. То есть, когда закончится топливо, будет еще темно. Удастся ли удачно приземлиться? Ночью разглядеть поле, возможность на него сесть, определить невозможно. Многое с высоты видится не так, каким является на самом деле. Эх, не зря говорят: знал бы прикуп – жил бы в Сочи! Ну что стоило хранить фонарик в кабине? Но всего не предусмотришь. Ни курс определить нельзя, ни высоту. Сейчас, пожалуй, высота даже важнее курса, ибо впереди Уральские горы. Хоть и невысокие, не Памир и не Кавказ, но врезаться можно. Андрей потянул на себя ручку, набирая высоту. Для пилота запас по высоте важен. В случае отказа мотора есть запас по времени, пусть небольшой, минута-другая, но часто минутка эта позволяла подобрать подходящую посадочную площадку и посадить самолет. У биплана «У-2» скорость невелика и пробег при посадке всего 100 метров. А еще планировать может устойчиво, не сваливаясь в штопор. Одно слово – школьная парта, самолет первоначального обучения.

Как назло, на небе луны нет, и облачность появилась, скрывая звезды. Андрей силился вспомнить высоту Уральских гор. В памяти всплыло еще школьное 1895 метров. Стало быть, надо набрать две тысячи метров, а как узнать, если высотомера не видно? Впереди показалось что-то темное. Андрей потянул на себя ручку, потом резко двинул рукоять газа вперед. Мотор взревел до максимальных оборотов, самолет полез вверх, чиркнул колесами по верхушкам деревьев. Андрея пробил холодный пот. Опоздай он на секунду, быть катастрофе, чудом ее избежал. Стало быть – счастлив его ангел, если он существует.

По тому, как похолодало, как стало тяжелей дышать, понял – набрал три тысячи метров, а то и с превышением. Для «У-2» потолок 3800 метров. Еще бы полярную звезду увидеть, чтобы скорректировать курс. Он и за борт поглядывал. На фоне земли реки всегда выделяются, и по их характерным изгибам можно понять местоположение, но для этого надо помнить карту. Все же реку, причем широкую, полноводную, он увидел. Подумалось – Волга? Ошибся, потому как из-за облачности сбился с курса, пошел немного севернее, и река была не Волгой, а Камой, ее притоком. И город на ее берегу Сарапулом. И еще полчаса лета, когда мотор чихнул в первый раз, потом заработал ровно, через пять минут снова чихнул и заработал, но уже через секунды заглох. Странно было видеть перед собой неподвижный винт и слышать свист ветра в расчалках. В обычном полете, когда ревет мотор, этих звуков не слышно. Начал осматривать местность впереди. В душе просил Господа дать подходящую площадку. Но темно, не видно ничего. Самолет медленно терял высоту и скорость. Вдруг впереди блеснули огни на земле. Сразу поднялось настроение. Можно определиться с высотой и попытаться сесть.

Если бы был парашют, он бы так сильно не переживал. При невозможности посадить самолет, выпрыгнул бы. Но на «У-2» в те времена летали без парашютов. Не очень надежны они были, да и прыгать в бездну побаивались. К тому же «У-2» был надежен, поводов волноваться не давал. Андрей смотрел на огни, пытаясь понять, что это? Ба! Да это же населенный пункт. То ли небольшой город, то ли конгломерат из нескольких сел. Появился луч прожектора. Поезд! За ним пассажирские вагоны. Андрей заложил вираж со снижением, планировал параллельно железной дороге. Прожектор паровоза освещал не только рельсовый путь впереди, но еще и пространство слева и справа от насыпи.

То ли луг впереди, то ли поле. Выбора уже не было. Андрей притер самолет на шасси. Видимо, с паровоза машинист смотрел за «цирком», поприветствовал гудками. По тем временам летчик профессия редкая, уважаемая, достойная восхищения. Перелеты Чкалова, спасение челюскинцев, пресса и документальное кино возвели летчиков на пьедестал героев. Впрочем – заслуженно. Только смелый человек на одномоторном самолете рискнет пересечь океан с континента на континент, причем без навигации GPS, приводных радиостанций и прочего.

Самолет, подпрыгивая на неровностях, быстро остановился. Вместо хвостового колеса, или по авиационному дутика, на «У-2» железный костыль, своего рода тормоз. Только тут, на земле, Андрей почувствовал, как отпускает напряжение. Отстегнул привязные ремни, выбрался из кабины. Жалко бросать исправный самолет, он спас его и от тюрьмы и сейчас, когда уже кончилось топливо, не подвел. Андрей похлопал ладонью по крылу, прощаясь. И по железной дороге, по шпалам, направился вслед прошедшему поезду. Как он помнил, впереди какой-то город. На самолете были минуты полета, а пешком шел полтора часа. Добрел до станции к рассвету, прочитал название на вокзале и удивился – «Ижевск», знаменитый город оружейников, ныне не уступающий славе старинной Туле. А еще есть Ковров Владимирской области и Вятские Поляны в Кировской, где тоже делают оружие. Зато постепенно зачах Сестрорецкий оружейный завод.

Андрей прошел в вокзал. Милиционер в зале не обратил на него внимания. Конечно, пока придет ориентировка с фото, пройдет как минимум несколько дней, а то и неделя. По внешнему виду определить, что он летчик, нельзя. Летного шлема, очков-консервов, краг – нет. Кожаная куртка, так их сейчас и мотоциклисты и шофера носят, впрочем – как и чекисты.