– Зачем призвал, дитя рода древнего?

– Черные птицы на людей налетели, зло творят. На речном острове есть вороний царь Калим, он всему виной. Помощи прошу, совета. Как избавиться от напасти?

– Чего проще? Сожги! Трава сухая, вспыхнет. Гнездовья на деревьях сгорят вместе с птенцами. Улететь с острова только взрослые вороны смогут, но власть Калима падет.

– Благодарю покорно и кланяюсь роду.

Призрак улыбнулся довольно и пропал. А говорят – духи эмоций не испытывают. Врут, поди. Говорят те, кто сам с ними не сталкивался. Первуша с лавки вскочил. Есть способ вороньего царя извести! Только как на остров огонь доставить? Оборотись он птицей, в клюве не принесешь, а на человека накинутся всей многочисленной стаей, посохом не отобьешься. Если только ночью на лодке подплыть. Лодки нет. В принципе – можно на самодельном плоту. Но огонь! Не в ладонях же нести? Взгляд упал на икону в углу, перед которой масляный светильник горел. Как будто икона сама подсказала выход. Первуша духом воспрял. Теперь и цель ясна, и способ решения, надо исполнять.

Первуша сразу к Ратше:

– Хозяин, в деревне кузнецы есть?

– Есть двое, кузницы за околицей стоят.

– Почто так?

– Не знаешь разве? Пожар от них приключиться может, да, кроме того, молотами стучат день деньской, гарь. А поодаль от деревни не беспокоят никого.

– Мне бы из проволоки железную клетку сделать, маленькую.

– Железо дорого стоит, даже если работы на раз плюнуть. А зачем тебе?

– Лампадку с огнем нести.

Ратша почесал в затылке:

– А руки на что?

– Заняты будут.

– Ага, уяснил. Так можно тыковку малую взять, нутро выскрести, оплетку из веревочек сделать, дешево и сердито.

– Хм, покажи.

Тыквы в амбаре с прошлогоднего урожая хранились. Какие в добавку к каше шли, истомятся в горшке с крупой, сладко получается и духовито. Недозрелые – свиньям в кормушку, только жесткую кожуру срезать надо. Подобрали тыкву чуть больше кулака. Ратша хоть и об одном глазе ныне, а опыт большой. Ножом верхушку срезал, средину выбрал, ложкой выскоблил изнутри. Получилась легкая скорлупка. Пеньковыми веревками оплел.

– Ты бы сверху вроде петельки сделал, для удобства переноски.

– Погодь, не закончил я еще.

Первуша тыковку взял, да с ней в избу. Лампадку снял, примерил донцем, получилось хорошо.

– Мудришь ты что-то, – заметил Ратша.

– Разрешишь взять лампадку на ночь? – попросил Первуша.

– Я тебе другую дам.

– Маслом бы ее заправить. Верну, слово даю.

– Бери.

Ратша порылся в сундуке, вытащил бронзовую лампадку.

– Бабушкина еще, – похвастал он.

Залил полную льняным маслом.

– Поджечь?

– Позже.

– Тогда давай снедать.

За хлопотами и запоздалым обедом время пролетело быстро. Первуша раздумывать стал, в какую птицу обратиться. В ворона? Летит медленно. В стрижа? Всем хорош, но мал, лампадка в тыкве будет для него грузом неподъемным, избыточным. Привычнее в филина, но это птица не перелетная, оседлая. Летит бесшумно, но не быстро. Вот же закавыка. Но и выбор невелик, предстоит лететь ночью, а мало какие птицы обладают ночным зрением.

Только темнеть начало, Первуша попросил:

– Ты за узелком моим пригляди, лучше схорони в сундук да под замок. Библия там. А к утру кашу либо кулеш приготовь.

– Все в точности исполню. А куда это ты собрался?

– Опосля поведаю.

Первуша вышел во двор, осмотрелся. Нет ли нежеланных наблюдателей? Счел наговор, крутанулся на ноге, обратившись в филина. Привычно уже, и ночное зрение – фактор важный. Подхватил клювом за веревочную петлю, захлопал крыльями, поднялся в воздух. Лететь несподручно. Опыта мало, да еще тыква с лампадой, хоть и легкие, так то для человека. А у филина голову вниз клонят, равновесие нарушают. Все же приспособился, мерно заработал крыльями. Внизу проплывали поля и леса, редкие деревни, погрузившиеся в сон. Ни огонька в пределах видимости. С заходом солнца селяне ложились спать.

Сколько он летел, не знал, но луна переместилась с правой стороны на левую. Первуша устал, приземлился отдохнуть. В темноте все окружающее теряло краски, выглядело черно-белым. Некоторое время отдыха, и снова в путь. Дважды еще приземлялся, чтобы восстановить силы. На последнем отрезке пути стал помогать попутный ветер. Отблескивая серебром, внизу мелькнула река. Влево повернуть или вправо? Ворон говорил о направлении в полуночную сторону. Первуша так и делал. Но стоило отклониться немного в сторону, на версту-другую, и точно на остров не выйдешь. Повернул вправо, спустя небольшое время показался плавный поворот русла, на средине реки темнел остров. Первуша вздохнул облегченно, сел. Нашел укромное местечко в ветвях, решил вздремнуть до утра. Вдруг ошибся и остров не тот? По светлому времени можно проверить. Уставшего сон сморил быстро. Проснулся от громкого карканья воронов. Посмотрел наверх. Солнце уже встало, стало пригревать. Низко над деревьями кружила большая воронья стая. Потом дружно, как по команде, повернули в сторону и скрылись из вида. Полетели на поиски пропитания. А на деревьях виднелись вороньи гнезда. Не ошибся Первуша, и ворон не соврал. Полагал – не найти остров. Однако далеко, почти всю ночь пришлось добираться. Первуша слетел вниз, счел наговор, обратился в человека. Прошелся по острову, стараясь укрываться за кустами, под деревьями. Остров оказался не так велик, и следов присутствия человека не заметно. Оценил с берегов оба русла реки. Если одолевать вплавь – изрядно. Ни лодки нет, ни бревен на берегу. Во время половодья упавшие в воду деревья могло выбросить на берег. Или даже бревно с разбитого плота. Стоит плотогону не усмотреть, не справиться, как плот наскакивал на отмель, стягивающие его канаты рвались, и бревна несло течением. Это был самый простой и дешевый способ доставить лес с верховьев реки до степных районов, граничащих с Диким полем.

Но увы! Первуша набрал валежника, коего было в избытке, сложил в кучи. Между ними своеобразную дорожку сделал из сухих веток и травы. Стоит поджечь любую из них, как загорятся все. Учитывая бурно разросшуюся растительность в виде кустарников и деревьев, пожар должен охватить весь остров. Если и уцелеют, так несколько прибрежных плакучих ив, но гнезд на них не было. Вороны всегда строили их высоко. И обзор хороший, и не каждый враг высоко заберется. А желающих полакомиться яйцами или птенцами хватало, начиная от змей до пернатых хищников. Уже все готово. Первуша присел, опираясь спиной на осину, раздумывал: поджечь сейчас или дождаться прилета стаи? Решил – чего тянуть? Главное – уничтожить потомство. Уже за тыкву долбленую с масляным светильником взялся, как одумался. Уничтожит он гнезда, как и деревья на острове, – воронья стая подберет себе другой участок леса и выведет потомство на следующий год. Пожар надо устраивать ночью, когда птицы спят. Кое-кто из них спасется, но большая часть погибнет в огне. Не летают вороны в темноте, не видят ничего. С тем и забрался в заросли малинника. Исцарапался весь, даже малины наелся до отвала. Мелковатая малина, но сладкая. И собирать ее некому. В лесах медведи охочи до малины, а на острове их нет. Там и уснул. После полудня стая вернулась, деревья облепили, аж черно. Да сколько их! Сотни!