— Я выйду на проспекте, — предложил Вейдеманис, — и поеду,чтобы взять свою машину.

— Мы должны сегодня все закончить, — напомнил Дронго.

Через сорок минут он был уже в институте у Науменко.Дежурный долго проверял его документы.

— Мне сказали, что приедет Дронгов или Дронов, — недовольносказал он.

— Он не сумел приехать, — улыбнулся Дронго, — вместо негоприехал я. Господин Науменко меня уже ждет. Вы можете ему перезвонить, и я сним переговорю. Хотя, насколько я знаю, у вас не режимный институт.

— Проходите, — нехотя согласился дежурный, — на четвертыйэтаж. Лифт находится с левой стороны.

Дронго поднялся на четвертый этаж, прошел к кабинету Науменко.На стене была вывеска. Он постучался.

— Входите, — крикнул хозяин кабинета.

Дронго открыл дверь. За столом сидели несколько человек.Науменко было лет сорок. Круглолицый, улыбающийся, розовощекий, в большихочках, он был похож на умных мальчиков, которые выигрывают олимпиады и занимаютпервые места на всех университетских соревнованиях. Рядом сидели несколько егосотрудников. Науменко поднял голову.

— Вы ко мне? — спросил он.

Собственно, на этом можно было заканчивать беседу, даже неначиная ее. Достаточно было взглянуть на этого профессора, чтобы все сразупонять. Это был человек науки, готовый отдавать ей все свое время и силы.Дронго подошел ближе.

— Мы договаривались о встрече, — напомнил он.

— Вы тот самый адвокат, — вспомнил Науменко, — проходите,садитесь. Мы сейчас заканчиваем.

— Значит, на сегодня все, ребята, — подвел он итоги, —увидимся завтра.

Когда все вышли из комнаты, Дронго обратился к хозяинукабинета:

— Я не адвокат, я юрист, занимающийся проблемаминедвижимости. У нас произошла ошибка, и я ее проверяю. Сегодня мы разослалисообщение о продаже дома в Переделкино, но оказалось, что наш секретарьошиблась и отправила сообщение на другой номер телефона. А ваш номервысветился. Вам сегодня днем звонил редактор Виктор Кустицын из издательстваЛитературного фонда.

— Верно, — кивнул Науменко, — он мне звонил. Они собираютсяиздать нашу книгу. А какая ошибка произошла? У меня не было никакого сообщенияна телефоне.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Дронго, — я хотел зайти к вам,чтобы узнать только об этом. Больше у меня нет никаких вопросов. Извините меня.

— Странно, — пожал плечами Науменко, — разве нельзя былоузнать обо всем по телефону?

— Нет, — искренне ответил Дронго, — мне нужно было личносюда приехать. Спасибо за ваш ответ. До свидания.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив недоумевающегоученого одного. Спустился по лестнице, взглянул на часы. Если все в порядке, тоКружков уже должен позвонить. Едва он об этом подумал, как раздался телефонныйзвонок. Он посмотрел на аппарат. Это был Кружков.

— Я все проверил, — взволнованно сообщил Леонид. —Передергин звонил какому-то Тоноплянникову. Очевидно, это его знакомый. Двараза подряд звонил. В первый раз телефон был занят. Во второй раз Передергинему дозвонился, и они говорили полторы минуты. В третий раз он ему позвонилсразу после того, как вышел из издательства.

— Ты узнал, кто такой Тоноплянников?

— Пока не узнал. Но пытаюсь его найти.

— А по Убаевой ничего нет?

— Есть. Она разговаривала с какой-то Василевской. Четырераза ей звонила. Все время. Наверно, ее знакомая? Может, писательница?

— Была такая Ванда Василевская, — вспомнил Дронго, — но онадавно умерла. Нет, это другая. Хотя в случае с женщиной это тухлый номер. Онадолжна была позвонить мужчине. Значит, Убаева больше никому не звонила?

— Никому, кроме Василевской.

— Ясно. Узнай, кто такая эта Василевская. И сразу мнеперезвони. Хотя подожди, я позвоню сейчас Оленеву, может, он подскажет.

Дронго набрал номер Оленева.

— Добрый день, Валерий Петрович. Вы не знаете, кто такойТоноплянников?

— Знаю, конечно. Он из ревизионных органов. Кажется, работалв налоговой службе. Считает себя писателем, но на самом деле не написал ни однойкниги. Они друзья с Передергиным. А почему вы спрашиваете?

— Вы его лично встречали? — выдохнул Дронго.

— Много раз.

— Можете его описать?

— Ниже среднего роста, носит такие щегольские усики,подвижное, даже красивое лицо. Он часто бывает в нашем издательстве. А почемувы спрашиваете?

— Потом объясню. А кто такая Василевская?

— Какая Василевская?

— Ей все время звонила Людмила Убаева.

— Я понял, о ком вы спрашиваете. Это ее подруга. СветланаВасилевская. Она поэт. Пишет стихи и для нашего издательства. Давно дружит сУбаевой, вместе редактируют некоторые книги.

— Понятно. Спасибо.

Дронго отключился и набрал номер телефона Вейдеманиса.

— Что там у тебя?

— Сундукова на самом деле звонила домой. А Кроликовдействительно занимался поставками бумаги. Он как раз звонил в фирму, заказалкрупную партию. Второй номер телефона туристического агентства, занимающегося ипродажей авиабилетов. Здесь все нормально. А как у тебя?

— Кажется, мы нашли нашего «графомана», — сообщил Дронго, —и все сходится. Ему несколько раз звонил Передергин. Он невысокого роста, емутрудно было бы справиться со спортсменкой. Считает себя писателем, хотя несумел создать ни одной книги. Работает в каких-то налоговых органах. И частобывает в издательстве. Все совпадает.

— Тогда выходит, что мы ошибались и рукописи укралПередергин, — предположил Эдгар.

— Получается так. Значит, я тоже ошибался, считая, чторукописи мог украсть только кто-то из редакторов. Нужно срочно проверить этогоТоноплянникова. А заодно и Светлану Василевскую. Остались только они двое.

— Надеюсь, что на этот раз мы не ошибаемся, — взволнованнопроизнес Вейдеманис.

Кружков перезвонил через полтора часа. Он выяснил, где живутТоноплянников и Василевская. На часах было уже около шести, когда Дронгопозвонил Смирнову.

— У вас есть какие-нибудь новости? — спросил он уполковника. — Если, конечно, вы можете говорить.

— А у вас?

— Работаю. Кажется, определилось точное число подозреваемых.Во всяком случае, я вышел на конкретных людей, сейчас буду проверять.