— Пожалуйста, — снова попросил Дронго, — сдайте своителефоны, и мы продолжим нашу беседу.

— Почему я должен отдавать свой телефон? — громко возмутилсяГеоргий Кроликов. — Я не совсем понимаю, что происходит? И не собираюсьотдавать свой телефон, пока мне не объяснят, что за комедию разыгрывают нашигости.

— Я тоже не сдам свой телефон, — грозно заявил Кустицын, — ивообще не понимаю, что это за методы работы.

— И я не отдам, — почти выкрикнула Убаева, — кто имеет правозабирать мой телефон? Это моя частная собственность.

— Вы абсолютно правы, — согласился Дронго, — но никто неотнимает у вас телефоны. Мы просто хотим собрать их на этом столе, ровно наодну минуту. А затем вернуть их владельцам. Дело в том, что телефоны имеютфотоаппараты, и кто-то мог сфотографировать наш конверт, чтобы передать еговозможному автору рукописей.

— Какая глупость, — громко сказал разбушевавшийся Кроликов,— никто из нас не подходил к столу, на который Нина Константиновна положилаконверт. А если кто-то и сфотографировал этот конверт издалека, то приразрешающей способности наших телефонов этот конверт получится в виденебольшого размытого пятна. Его сфотографировать могли только сама НинаКонстантиновна и наши руководители — Столяров и Воеводов.

— Вы меня обвиняете в краже этих рукописей? — возмутилсяФеодосий Эдмундович.

— Нет, — ответил Кроликов, — просто я говорю о том, кто могих сфотографировать с близкого расстояния…

— Подождите, — прервал его Светляков.

Он понял, что дело не в фотографировании конверта срукописью. И вообще осознал, что здесь происходит что-то необычное. ЮрийМихайлович был не только хорошим прозаиком, но и главным редакторомиздательства. А эта должность подразумевала умение работать с людьми. Онподнялся со своего места.

— Я не вижу в предложении наших экспертов ничего плохого илиоскорбительного, — сказал Светляков. — Давайте сдадим наши аппараты ипосмотрим, зачем они им понадобились. Не будем спорить. В конце концов, нашгость сообщил, что забирает их ровно на одну минуту. И я первый готов сдатьсвои два телефона, — он достал из кармана два аппарата и, подойдя к столу,около которого стоял Дронго, положил их рядом с ним.

Вейдеманис подошел к Оленеву и незаметно забрал у негосписок. В нем было уже семь фамилий. Четверо редакторов, Светляков, Кроликов ипоследняя фамилия — Передергина. Эдгар подошел к Дронго. Оленев встал и,подавая пример остальным, также положил свой телефон на столик. Сразу следом заними поднялся Веремеенко. Он тоже принес и положил свой аппарат. Недоуменнопожал плечами, улыбнулся и отошел в сторону. Нина Константиновна разочарованногромко сказала:

— Мой мобильный телефон остался в сумочке, если хотите, яего принесу.

— Нет, — возразил Дронго, — не нужно.

— Мой аппарат тоже остался в кабинете, — вспомнил ФеодосийЭдмундович, — если хотите, я его оттуда принесу.

— И вам не стоит беспокоиться, — улыбнулся Дронго, — мненужны только те аппараты, которые были в данный момент в этой комнате.

— Все ясно, — сказал Воеводов, — хотя я не понимаю…

Он поднялся со своего места, достал телефон и, подойдя кстолу, положил его рядом с остальными. Дронго взглянул на список звонивших. Изтех, кто звонил, пока сдали свои телефоны только двое.

— Что это за бумагу вы смотрите? — недовольно спросилаЛюдмила Убаева. — Кто-то из наших вам что-то написал.

— Это напоминает известную песню из советского детективногофильма, — вспомнил Дронго, — «если кто-то кое-где у нас порой честно жить нехочет». Это моя бумага. Сдайте, пожалуйста, ваши телефоны.

— Какое безобразие, — громко возмутилась Убаева, — значит, унас появились свои осведомители милиции. Я даже не хочу здесь работать послеэтого.

— Какие осведомители, — устало спросил Феодосий Эдмундович,— что вы говорите? Наш гость выполняет свою работу. И он совсем не из милиции.

— Но кто-то его информирует. Кто-то дал его другу этотсписок, — нервно произнесла Убаева. — Я лично не хочу больше находиться в этойкомнате. Надеюсь, мы не подследственные, чтобы нас здесь держали. И я никому необязана отдавать свой телефон.

— Правильно, — грозно согласился Кустицын, — я тоже неотдам.

— Что здесь происходит? — спросил, поднимаясь со своегоместа, Кроликов. — Кто-то информирует наших гостей о нашем поведении? Как этовозможно? Я думал, что мы все знаем друг друга много лет.

— И я не отдам телефон, — зычно заявил Передергин.

Дело принимало неприятный оборот.

— Подождите, — попросил Дронго, — я никого не хочу обидетьили тем более оскорбить. Я только прошу на одну минуту сдать мне ваши телефоны.А затем я верну их вам. Ничего обидного или наносящего вам ущерб я не вижу.

— Давайте прекратим эти споры, — решительно заявил Сидорин,— у каждого свои методы работы. Если наш гость считает, что для успешной работыему нужны наши телефоны, значит, их следует сдать. Мы сами его пригласили в издательство,а теперь спорим, как нам себя вести. Я лично отдам свой телефон, — он поднялсяи подошел к столу, положил аппарат рядом с остальными.

— Не нужно нас обманывать, — неожиданно заявила Убаева, —как будто никто не знает, что у вас два телефона. Вы, еще когда министром были,имели два телефона, чтобы не отвечать на один из них.

— Тогда не было мобильных телефонов, — отмахнулся Сидорин, —а второй аппарат — это телефон для моих родных. И его номер никто не знает. Ноесли госпожа Убаева так возмущается, я готов отдать и второй телефон, — онвытащил второй аппарат и положил его рядом с первым.

— Давайте быстро закончим эту процедуру, — согласиласьМарина Сундукова, — я лично готова сдать свой аппарат, лишь бы этот кошмарпрекратился. — Она тоже достала телефон из сумочки и принесла его к столу.

— Вот мой телефон, — подошел следом за ней Фуркат Низами, —я вообще им мало пользуюсь.

Кроликов недовольно смотрел на них. Затем обернулся кСветлякову.

— Ты действительно считаешь, что нужно отдать им наши телефоны?— спросил он у Юрия Михайловича.

— Конечно, — ответил тот, — и давай быстрее с этим закончим.

Кроликов был человек прагматичный и достаточно разумный.Некоторое время он сам возглавлял небольшое издательство и поэтому понимал, чтоесть некий предел, за который не нужно переходить. Он поднялся, подошел кстолу, достал сразу три телефона и все положил на стол.

— У тебя даже три телефона? — спросил Светляков.

— Нужны бывают для работы, — ответил довольный Кроликов,возвращаясь на свое место. Выход был произведен очень эффектно.