– А где мы сейчас находимся? То есть я понимаю, что зашла во вход в рай, но…

– Мы находимся между плоскостями, – говорит Никто.

– Какими еще плоскостями?

– Какими? А как я могу объяснить такую сложную концепцию созданию, мозг которого эволюционировал в саванне, когда на протяжении миллионов лет ваши предки спасались от хищников? Это была ваша основная задача. Высшие материи вам не постичь. Поздно уже, – усмехается Никто.

– Что? Я ничего не понимаю, – хмурится Ева.

– Ты и не поймешь.

– Это место реально?

– Нет, или да, – Никто смеется.

– Что смешного?! Я добиралась сюда черт знает сколько столетий, чтобы ты загадками со мной говорил? Кто ты и где ваш Бог? Я не хочу больше тут находиться!

– Мне смешно из-за твоего вопроса. Ты же видишь тут детскую площадку, значит, она реальна. Зачем тогда спрашивать о ее реальности, – Никто продолжает смеяться.

– Наркоман может видеть галлюцинации, и это не значит, что они реальны! – злится Ева.

– Они реальны, – Никто успокаивается, – для его субъективного сознания эти галлюцинации и есть реальность. Его реальность.

– Ну, хорошо. Ты и эта площадка мои галлюцинации?

– Если это существует только в твоем сознании, в твоей реальности, но не существует в сознаниях других… эм… других, так скажем, существ, то выходит, что да, это галлюцинации.

– В твоей реальности есть площадка, значит, это не только в моей голове, – говорит Ева.

– А я тоже в твоей голове.

– Хорошо, где я тогда сейчас стою на самом деле, если все, что я вижу, это галлюцинации?

– На площадке, ты что, не видишь? – Никто подавляет приступ смеха.

– Значит, она реальна!

– Но только для тебя и больше ни для кого, а значит, это подходит под определение галлюцинации.

– Галлюцинация, которая существует не только в сознании. Все ясно. Я могу уйти отсюда?

– И да, и нет.

– Я могу увидеть вашего главного?

– Я тут главный.

– Ты Бог?

– Для тебя да.

– Бог? – уточняет Ева и делает шаг вперед.

– Да, да, Бог. Но это слово вы сами сочинили, оно не отражает реальность.

– Тот самый Бог?

– Да. Семечки хочешь? – Бог протягивает Еве горсть.

Ева хватает Бога за лохматые рыжие волосы и пытается прижать к полу.

– Ах ты, Бог, значит! Маленький грязный извращенец! – кричит девочка.

– Ты что творишь! – Бог стоит, согнувшись, пытается освободить голову от цепких рук.

– Ах ты, садист! Это я из-за тебя пролежала столько! Это из-за тебя все мои беды! Я потеряла всех близких! Тварь ты такая! – девочка дергает руки на себя, и Бог падает на живот, но тут же перекатывается на бок, пытаясь убрать руки Евы от своих волос.

– О чем ты, дура! – кричит в ответ Бог.

– А ты будто не знаешь! – Ева садится верхом на Бога и начинает колотить его по лицу. Бог закрывается руками. В какой-то момент ему удается скинуть Еву в сторону. Бог вскакивает и бежит за горку. Ева идет к нему с угрожающим видом. Бог смотрит на нее, выглядывая из-за лестницы.

– Послушай, ты, психованная! Я ведь могу и разозлиться, – говорит он.

– За что? – Ева медленно подходит к горке, сжав кулаки. – За какие такие грехи я заслужила все это?

– Я, честно, не знаю, – Бог обходит горку с другой стороны от Евы, – тут нет конкретного ответа.

– Что значит – ты не знаешь? – Ева бросается за Богом, но юркий малец делает пару скачков вокруг горки.

– «Не знаю» – это значит, что у меня нет информации касаемо твоего вопроса.

– Не придуривайся! Если ты Бог, ты должен знать все! – Ева смотрит на паренька через поручни.

– Кто тебе такое сказал?! Все приходят и высказывают мне одно и то же! Почему вы сами решаете, что должен Бог, а что не должен! С чего вы взяли, как должен выглядеть Бог?! Как должен общаться?! С чего вы взяли, как работает мир? Вы живете с пониманием того, что знаете, как думает Бог. Живете с глупой уверенностью в том, что сознание Бога вам постижимо. Но вы в этом мире, как тараканы, случайно заползшие в центр управления большого адронного коллайдера! Понять великий замысел созданию, эволюционировавшему в саванне, невозможно! Как и невозможно вам, конечным, понять бесконечность!

– Ты хочешь сказать, что не знал про то, что я оказалась под завалом? О том, что я до этого провела обычную земную жизнь в инвалидном кресле? О том, что нас бросила мать? Что мой отец был вынужден…

– Нет смысла говорить, знал я или нет. Это просто взаимодействия, которые привели к деструктивному концу. Мне, честно, очень жаль, что твоя жизнь сложилась так. Но у многих существ она сложилась хорошо и можно порадоваться за них. А у многих еще хуже, чем у тебя… случается всякое.

Бог осторожно подходит к Еве. Девочка хмуро смотрит ему в глаза.

– Судьбы нет? – спрашивает она.

– Нет.

– А как же тогда все функционирует?

– Есть причинно-следственные связи.

– И все?

– Да.

– Зачем тогда ты?

– Потому, что так устроено.

– Кто все это устроил?

– В вечности этот вопрос не имеет смысла.

– Я не понимаю.

– Я знаю. Ты же эволюционировала…

– …в саванне, да, да. Хватит мне это повторять. Значит, я не смогу понять, кто создал мир и тебя?

– Нет, не сможешь, ведь для этого надо понять, что такое бесконечность и ничто. А потом взять эти два понятия и осознать их одновременное наличие.

– Я представляю бесконечность. К примеру, цепь со звеньями, уходящая вдаль бесконечно.

– Ева, Ева… а теперь мысленно отдались от этой цепи так, чтоб увидеть ее полностью.

Девочка пытается увидеть бесконечную цепь. Концы цепи уходят за воображаемые рамки угла зрения. Как бы далеко Ева мысленно ни отлетала от цепи, края ее всегда скрыты.

– С бесконечностью ты прав, – произносит Ева, – но я могу представить себе ничто.

– Нет, не можешь.

– Могу. Вот представляю. Нет ничего: пустота, чернота.