с красным и чёрным купальниками, и ещё какие-то пакеты Роб складывал куда-то в свою машину. Разве у таких есть багажник?

Чёрт, какой багажник, Адель. Ты только что целовалась с Эдрианом по собственному желанию. И Кэт видела это, и вопросов теперь не избежать. Только вот самой бы ещё знать на них ответы.

В ванной комнате мы переоделись в купальники, которые на свой вкус выбрала Кэт. Себе она отхватила чёрный для контраста с рыжей копной, а мне взяла красный.

– Там было много разных, но я не знала. Какой тебе понравится. Поэтому взяла самый яркий, – объяснила она. Знает зараза, что люблю быть в центре внимания, но не в этот же раз.

Я достала покупку, надела и офигела. И это она называет купальником?

Красный цельный купальник идеально обрамлял мои ягодицы, едва их закрывая, на талии и под грудью было слегка стянуто двумя ниточками-резинками, вшитыми внутрь ткани купальника. Верх был вроде прикрыт, но… Но купальник был разделён прорезью от пупка до самого верха. Очень сексуально и горячо.

Я вышла в купальнике к подруге и посмотрела на неё весьма красноречивым злобным взглядом.

– На вешалке он смотрелся не так эффектно, – констатировала бестия, хитро улыбаясь.

– Да неужели? Я не могу выйти отсюда в этом.

– Ой да ладно тебе, как будто кто-то там что-то не видел.

– Кэтрин! – я всегда ругалась на неё полным именем, когда она говорила что-то несуразное или обидное. Или иногда для профилактики.

– Ну, я не о том, что ты спала с ним, – хотя судя по всему до этого недалеко осталось, – а о том, что вряд ли ты первая девушка в жизни Салливана младшего.

После слов подруги стало как-то обидно. Конечно, я понимала, что Эдриан давно не мальчик, к тому же он старше меня года на три-четыре, да и я уже давно не невинная овечка. Но почему-то стало грустно, подумалось, что я ничем не лучше тех вобл из академии. Но потом я взглянула на себя в зеркало.

Подобрала волосы в импровизированный свободный пучок, открывая шею и плечи, и ключицы, и спину, и вообще всё. Стратегически важные места, конечно, оставались закрытыми, но почему бы не показать себя во всей красе. Хотя бы ради поднятия самооценки, как говорит подруга.

– …и для хорошего настроения, – подмигнула мне Кэт, увидев, как я кручусь перед зеркалом и стреляю глазками самой себе же.

Мы спустились к бассейну. Пока катались за покупками и наводили марафет, уже стемнело немного. Я глянула на часы, но время ещё позволяло резвиться. В понедельник занятий нет нигде, ни у меня, ни у Кэт, домой спешить незачем.

На заднем дворе Роб уже вовсю готовил. Голода я не чувствовала до тех пор, пока в нос, как шпион, не забрался запах жаренного на гриле мяса. Эдриан лениво валялся на шезлонге в солнечных очках. При отсутствии яркого солнца. Уснул он там, что ли?

Но стоило мне задать немой вопрос, его шея вытянулась, словно у жирафа, он медленно снял очки и его взгляд прошёлся по мне с головы до пят. И обратно. И ещё раз. Настроение подскочило выше крыши. Кэт моментально сделала фото. С шикарной счастливой улыбкой на лице, с моей – неловко натянутой, а ещё с двумя полуголыми парнями на заднем плане.

Интересно, как отнесётся к этому её обожаемый Питер? Пол если увидит, сдохнет от злости. Почему-то эта мысль меня порадовала. Не хотелось даже думать, что он давно с кем-то встречается. Хотелось позлорадствовать.

Недалеко от шезлонгов на столике стояла корзинка с фруктами, с купленными сладостями, любимыми моими и Кэт киндер-палочками, пара бокалов с шампанским. По-моему это лучшее, что происходило со мной за последние несколько недель.

Мы с подругой прикончили несколько бокалов шампанского, почти не оставив ничего парням. Роб закончил с мясом, а Эдриан принёс красное вино к нему. Весь оставшийся вечер неловкости не было. Мы веселились как старые добрые друзья. Со стороны невозможно было бы сказать, что Кэт только сегодня познакомилась с ними, а я почти полгода ненавидела блондина. Только иногда я ловила на себе странный изучающий взгляд Салливана, будто он впервые меня увидел, но мне это льстило.

Вечер получился отличный. Мы с Кэт довольно быстро опьянели, но не до беспамятства. Завтра спросите меня, и я скажу точно. Внезапно подруга решила, что ей пора домой. Среди ночи. И говоря домой, она подразумевала не мою комнатку в академии, а свою родную квартирку в Хэвенсайде. Остановить её не представлялось возможным, если Кэт что-то решила, то это всё. Она – танк.

Роб вызвался отвезти её на вокзал, так как был наиболее трезвым среди нас. Я даже не сразу сообразила, что остаюсь в доме Эдриана. Наедине с ним.

Ребята попрощались с нами у ворот и уехали. Мы с Эдрианом остались одни. Он посмотрел прямо мне в глаза, молча, слегка улыбаясь. И тут до меня дошло. Мы наедине, в пустом доме, после всего, что сегодня было… Грядёт катастрофа.

Либо он сейчас наброситься на меня, и я не буду особенно против, потому что физически на ногах почти не стою, а морально, в общем-то, уже в той кондиции, что действительно всегда только за. Либо я сейчас вырублюсь, а на утро мне будет очень стыдно. Главное снова ничего не испортить, как при первой встрече в клубе в сентябре.

Чёрт! Только я об этом подумала, мой организм решил меня предать. Я почувствовала, как из-за волнения поднимается ком к горлу, заставляя плотно сомкнуть губы. Это не укрылось от Эдриана. Его бровь вздёрнулась вверх, когда мои щёки надулись, а руки инстинктивно поднялись ко рту. Он точно всё понял, потому что схватил меня за руку и быстро потащил куда-то в дом.

Он что-то бормотал себе под нос, пока вёл меня по первому этажу этого огромного особняка, который сейчас мне казался десятиэтажным замком. До моего сознания долетали лишь обрывки фраз «не в этот раз, дорогая», «не испортишь», «я позабочусь». Дальше я даже не слушала, потому что мы зашли в ванную комнату.

Еле сдерживая порывы, и уже без какого-либо стеснения, я бросилась к белому другу. Ну почему так? Ну почему мой организм так реагирует на этого человека? Может так проявляется мой внутренний голос? Организм даёт подсказку, что не моего поля ягодка? Я уже ничего не понимаю.

Ещё ни при ком такого не случалось, ни при Кэт, ни при маме, ни при Поле тем более. Хотя я напивалась и больше.