А в качестве классических минометов в дело пойдут ста пяти и ста двадцати двухмиллиметровые обрезки… сделаем их буксируемыми. В походном положении положим на платформу от грузового шасси. В боевом положении просто откидаем назад… Более крупные калибры точно побоку, это совсем уж неподъемные монстры получатся. Толщина стволов-то о-го-го! Хотя вряд ли они найдутся… разве что некачественный ствол разорвало.

Климов немного почеркал листы бумаги карандашом, пытаясь сконструировать, что-то удобоваримое, но быстро оставил это дело — не до того, но общую идею оформил, этакий эмбрион «тюльпана». Если минометы и будут сделаны из этих стволов, то не скоро. Но стволы он все-таки решил прихватить. Не отказался он и от мелкокалиберных стволов, как и от крупных.

— В переплавку эти дуры пойдут. Сталь отменная, много чего из нее можно сделать… да хоть те же мины отштамповать…

От планов о будущем использовании вернулся к настоящему. Можно ли использовать расстрелянные стволы без станков в предстоящем бою? Можно, правда один раз. Но и то хлеб.

Посетив санитарный поезд, чтобы посмотреть, как там поживает Малиновский, с которого как оказалось уже сняли швы, а сам он активно заигрывал с молодой медсестричкой, Климова буквально обожгла мысль, что про раненых-то он и забыл! Их со всей Франции по его же задумке через Игнатьева сосредоточили в трех южных городах, возле Ниццы, Тулоне и Экс-анс-Провансе. Он ведь хотел забрать всех по дороге, а оно вон как вышло…

— Проклятье…

Фактически они могли стать заложниками в руках американцев. Оставалось только надеяться, что пиндосы до совсем уж грязных фашистских приемов не опустятся. Сейчас слегка не то время. А потом можно будет обменять.

26

Начала возвращаться воздушная разведка.

Северные и западные направления пока не доставляли тревоги, все выглядело спокойным. Но Михаил дав им некоторое время отдохнуть, снова приказал им идти на взлет, теперь уже не столько для разведки, сколько для дальнейшей бомбежки путей. Это должно надежно задержать подход противника минимум на сутки.

Вернулся сам Федоров летавший проверить самый длинный маршрут, что называется «зону особого внимания», то есть восточное, доложив:

— Мост цел и ничего подозрительного не увидел.

Потом вернулись разведчики, летавшие на юго-восток к Греноблю.

— Замечены составы с войсками, товарищ полковник и на горизонте виднелись дымы.

— Ясно… Тяжелое вооружение заметили?

— Нет. Только пассажирские и грузовые вагоны. Платформ с пушками не видели. Разве что в следующих составах везут…

— Возможно и так. Потому отдыхаете и снова на разведку.

Пилоты козырнули и ушли отдыхать.

Сильно задерживались разведчики с южного направления. Оно вроде как и понятно, маршрут до Валанса один из самых длинных. Наконец в небе появился самолет. Один.

Климов сам побежал навстречу севшему пилоту.

— Почему один? Был бой?! Поломался?

— Никак нет… предал собака… курва панская…

— То есть?

— Сбросил бомбы в стороне от дороги и пошел на посадку.

— Так он поляк?

— Да… Ежи Лович.

— Вот как… И много у нас еще поляков среди пилотов? — спросил Михаил, глянув при этом на злящегося Федорова.

— Еще человек пять, если по фамилиям судить, — ответил тот злобно-раздраженно ощерившись ибо эта ситуация и на него бросала тень, как на командира.

Климов закрыл глаза.

«И вот что теперь делать?» — несколько растерянно подумал он.

Доверять полякам после такого финта уже было нельзя. По крайней мере пилотам точно. Но как-то открыто их начать давить тоже не дело. Потому как если уж на то пошло, то тот же Малиновский если судить по фамилии тоже скорее поляк, чем русский и проявив открытое недоверие к полякам можно заронить в этого парня чувство неприятия, что вырастет во что-то больше с самыми печальными последствиями.

— Так, ладно… что там по самой разведке? — переключился на более важную тему Климов.

— Американцы там. Много. Составы идут один за другим до горизонта, сворачивая от Валанса на Гренобль.

— Платформы с пушками видел?

— Нет.

— Значит можно пока предположить, что американцы прибывают без тяжелого вооружения, но это не значит, что те, кто движется с севера с собой не прихватили пушки…

— И даже танки, — сказал Гумилев.

Михаил кивнул, соглашаясь. Англичане тоже могли принять участие в мести выделив свои свежие силы только-только прибывшие на континент.

Что до американцев, то становилось очевидно, что они хотят перекрыть дорогу РОДу в Италию на Турин. Впрочем, Климов изначально не рассматривал его как сколько-нибудь реальный несмотря на предложение штабных именно этого маршрута дабы не нарушать нейтральный статус Швейцарии к которому они все относились с большим пиететом, а теперь и подавно. Достаточно перебросить небольшой отряд восточнее Шамбери и все. Дорога идет среди гор пересекая небольшую речку Арк в нескольких местах. И если обычные пути можно достаточно быстро отремонтировать, то с даже мелкими мостами этого уже просто не сделать. Форменная ловушка.

И даже много сил для уничтожения дивизии не понадобится. Достаточно нескольких пулеметных команд засевших в горах, что начнут долбить по переполненным вагонам и мечущимся на небольших пятачках людям, коим просто негде будет укрыться.

Но с поляками из числа пилотов требовалось что-то решать не откладывая. Дожидаться второго предательства было бы глупо, особенно если они получат возможность оказаться за штурвалом самолета и ударить в спину москалям в самый неподходящий момент.

«Эх… как бы сейчас пригодился полиграф», — с сожалением подумал полковник.

— Виктор Георгиевич… сам понимаете, ситуация сложилась крайне скверная, доверия к остальным пилотам полякам больше нет из-за этого предателя, но и лихо шашкой махать рубя всех направо и налево тоже нельзя.

— Отстранить их от полетов и всех делов!

— Нет… получится еще хуже, русские значит будут летать, жизнью рисковать, а они в безопасности сидеть?

— А что тогда?

— Выделите всех неблагонадежных и поговорите с ними. Расскажите о предательстве их соплеменника, о том, что им после такого доверия больше нет, что они сами должны прекрасно понимать, но их все же ни в чем не обвиняют, но при этом в полет будут выпускать по одному и в случае повторного предательства пострадают все, согласно военно-революционному порядку. В общем что-то вроде ясы Чингисхана? Знакомы с ее основными положениями?

— Да, я ведь в Верном[1] родился, а там кругом казахи живут. Потом вообще в Ташкент переехали. Отец мой преподавал словесность и собирал истории местных народов… так что там много чего и про Чингисхана и про его законы узнал.

— Ну вот, так и скажем, что за предательство одного в следующий раз понесут ответственность все остальные. Пусть сами друг за другом присматривают и если в ком не уверены, то сами пусть и придавят, ну