– Я согласен, – обреченно сказал бледный поэт, и романтики покинули мою тесную комнату.

Я задумалась. Сегодняшний день я намеревалась посвятить погоне за мистером Искейпом, но утренний звонок Котова-старшего в очередной раз изменил расклад. Я снова работаю на тарасовского миллионера, поэтому безопасность Никиты – моя приоритетная задача.

На этот раз я буду готова к неприятностям. Этой ночью меня не захватят врасплох.

Я собиралась в эту экспедицию так тщательно, как не готовилась ни к одному свиданию. Единственное, что меня огорчало по-настоящему, – это отсутствие огнестрельного оружия. Да и с холодным дело обстояло печально. У меня не было ни моих любимых сюрикенов, ни даже самого завалящего ножа. Я подумала, подумала и позвонила Луиджи Падроне. Адвокат согласился на встречу моментально, и спустя каких-нибудь полчаса мы встретились на набережной. Падроне курил, задумчиво глядя на проплывавший катер с китайскими туристами. Адвокат был свежевыбрит, бодр и ужасно похож на толстого кота.

– Что-то случилось, Евгения? – по-русски спросил Падроне.

– Мне нужно оружие, – с ходу выдала я.

Законник поднял брови:

– Позвольте узнать для чего?

– Мои ребятишки затеяли очередную прогулку. Я думаю, она может быть опасной. Хочу подстраховаться.

Падроне дождался, пока катер проплывет мимо, только потом ответил:

– Это плохая идея, госпожа Охотникова. Я только что вытащил вас из довольно серьезных неприятностей… не скажу, что это было легко. И вот вы уже планируете следующие? Только представьте, что повторится то, что было в прошлый раз. К примеру, вы окажетесь в полиции…

– Слушайте, оставим лекцию о законе и порядке на потом, – разозлилась я. – Я вам не маргаритка на лугу, да и вы не мальчик из церковного хора. Давайте ближе к делу. Если не можете быстро достать мне «левый» ствол, хотя бы нормальные ножи. Если вмешается полиция, я просто утоплю ваше оружие в ближайшем канале, они тут на каждом, так их, шагу…

– Никаких стволов, – скривился адвокат мафии.

Спустя полтора часа тощий мальчишка принес мне пакет и даже подсунул какую-то бумажку для подписи – видимо, чтобы выглядеть как настоящий рассыльный. Я поставила неразборчивую закорючку – по лестнице как раз спускалась заспанная Светлана. Тщательно заперев дверь, я вскрыла пакет. Падроне не подвел – внутри я нашла охотничий нож в кожаных ножнах, с ремнями, чтобы крепить под одеждой. И еще там была записка: «Это подарок. Постарайтесь сделать все, чтобы он вам не пригодился».

Теперь я чувствовала себя значительно увереннее. Оставалось дождаться вечера. Компанию мне составил Адриан – я спустилась к нему, и мы три часа играли в маджонг за стойкой портье. За это время в «Миранду» не въехал ни один новый постоялец, никто даже ключи не потребовал.

– Что, сиеста? – поддразнила я Адриана. – Путаны спят, бизнес стоит?

Когда настало время собираться, явился Марчелло. Фотограф где-то пропадал целый день – наверное, снимал памятники и туристов.

– Евгения, ты уходишь? – удивился итальянец. – А как же ужин? Ты обещала!

– Я сказала «может быть», – отрезала я. – Извини, не сегодня. У меня важное дело. Не скучай, увидимся утром.

– Ты уходишь на ночь? – Марчелло нахмурился.

Да, я слышала, что итальянцы ревнивы, но не думала, что после одной совместной ночи на меня уже будут заявлять какие-то права!

– Еще одно слово в таком тоне, и ты меня больше никогда не увидишь, – нахмурилась я. – В Венеции полно отелей. Скатертью дорожка.

Последнюю фразу я произнесла по-русски. Но обиженный взгляд Марчелло еще долго жег мне спину. Всю дорогу я вела мысленную полемику со своим случайным любовником. Почему мужчины такие собственники? Ведь я, например, не предъявляю права на красавца итальянца, на его личное время и счет в банке?

Дойдя до палаццо Дельфино, я выкинула Марчелло из головы. Романтики ждали меня у воды. Катер Байрона был готов пуститься в плавание. Я стиснула зубы. Происходящее почти в точности повторяло недавние события. На этот раз все были наряжены в свои карнавальные костюмы. Алиса надела длинный плащ с капюшоном поверх белого платья. Остальные были во фраках – Байрон в красном, Китс и Вордсворт в зеленых, Кольридж в коричневом. Сегодняшняя ночь была безветренной и теплой, но Китса била мелкая дрожь. Пока остальные лейкисты писали что-то на бумажках и складывали в шляпу Байрона, я подошла к парнишке и тихо спросила:

– Слушай, Виталик, зачем это тебе? Откажись, пока не поздно. Зачем тебе участвовать в этой опасной и глупой игре? Ты же умный парень. Поехали домой, а?

Китс с тоской взглянул на небо, на котором сияла полная, яркая, какая-то карнавальная луна, и ответил:

– Я не могу. Вы не понимаете.

– Джон, пора тянуть жребий! – позвал Никита.

Китс сглотнул, потом закусил губу и опустил руку в шляпу. Вытащил бумажку, развернул дрожащими руками и при свете фонаря прочитал:

– Джардини Публичи. Масленица.

– Что это за бред? – напряглась я. Романтики оживились и принялись наперебой объяснять, что предстоит их товарищу. Джардини Публичи – это городской сад в Венеции. В городе, в котором так мало земли, есть настоящий парк, и именно туда нам предстоит отправиться.

– В России сейчас Масленица, – объяснял Кольридж. – Так устроим ее здесь! Повеселимся. Уилл, тащи чучело!

Никита побежал к палаццо, а я заорала: «Стой!» – и рванула за ним. Схватила парня за рукав и зашипела в испуганную физиономию:

– Сегодня ночью никаких глупостей! Ты никуда не пойдешь без моего сопровождения. Я обещала твоему отцу, что верну тебя домой живым и здоровым, так что не мешай мне!

– Ладно, ладно! Успокойтесь! – забормотал Котов. – Я только хотел взять чучело…

Вместе мы дошли до палаццо, забрали из-под лестницы какой-то длинный сверток и вернулись к остальным.

Мотор взвыл, набирая обороты, и катер Байрона помчал нас в расцвеченную огнями темноту венецианской ночи.

Парк, устроенный еще в XIX веке по распоряжению Наполеона, располагался в районе Кастелло и выходил к набережной. В это позднее время здесь было уже безлюдно. Вероятно, полиция патрулирует этот район с воды, но пока мы не встретили ни одной живой души. Мы высадились на берег, пришвартовали катер и вошли в сад. Скорее это был небольшой парк. Я знала, что здесь проводят знаменитые Венецианские биеннале, но сейчас был не сезон. Мы шли через заросли каких-то растений, в темноте мне померещились пальмы. Очевидно, романтики неплохо ориентировались в парке. Вскоре мы вышли к посыпанной гравием площадке в окружении деревьев.

– Здесь, – решительно сказал Байрон и разорвал бумагу на свертке. Внутри оказалось нечто странное – две крест-накрест связанные палки, обмотанные каким-то тряпьем.

– Вы что, теперь ку-клукс-клан? – съязвила я.