Стэн подошел к ним, как раз тогда, когда Гейл собиралась покинуть танцплощадку.

— Да, я с тобой согласен, Гейл, пора поменять партнеров, — объявил Стэн, увлекая ее в следующий танец.

Роджер воинственно взглянул на него.

— Я возражаю, Сайзмур.

Это было последней каплей. Помощник начальника полиции забыл о том, что собирался уладить все мирно. Пора было сбить спесь с Роджера, считающего, что ему все дозволено.

— Тебя никто не спрашивает. Еще одно слово и я обещаю, что ты проведешь следующие несколько дней в тюрьме, — прошипел Стэн.

Противник выгнул грудь и открыл рот, чтобы развязать скандал.

Мужчины стояли лицом к лицу, напряжение между ними росло. Вдруг растерявшийся и озлобленный Роджер с отвращением махнул рукой.

— Да забирай ее. Есть тысячи женщин, гораздо лучше нее.

И покинул танцплощадку.

Стэн немного посопротивлялся искушению последовать за негодяем и заставить того взять свои слова обратно. Но мысль о том, что его соперник и так ушел по уши в дерьме, заставила его успокоиться. Тем более что Гейл стояла и улыбалась своему благородному рыцарю, пришедшему к ней на помощь.

— А это не называется превышением полномочий?

— Мне все равно, — прошептал он, прижимая Гейл к себе как можно ближе, забывая о том, что на них все смотрят и завтра будут обсуждать подробности увиденного за завтраком. Злость, с которой Стэн разговаривал с Роджером, удивила ее. Гейл никогда не видела своего друга столь взбешенным. Она запрокинула голову и внимательно посмотрела на своего спутника.

— Если не перестанешь хмуриться, таким некрасивым и останешься.

Стэн издал короткий смешок.

— Решила вспомнить детские дразнилки?

— Да. А заодно и выбить из тебя улыбку.

Приложив все усилия, он попытался подавить в себе гнев.

— Что ему нужно? — Стэн кивнул в ту сторону, куда удалился Роджер.

— Я.

Хотя ему с самого начала все и так было понятно, но подтверждение догадки болью отозвалось в его сердце.

— Черт возьми, как чувствовал, что надо взять с собой пистолет.

Ну еще не хватало! — подумала с ужасом Гейл.

— Тебе бы все равно никого не пришлось убивать. Я ему ясно дала понять, что он меня больше не интересует.

Сердце подпрыгнуло у него в груди. И все же в это трудно было поверить. Перед Роджером ни одна женщина никогда не могла устоять. Сладкий мальчик из богатой семьи. И она его отвергла!

— Он действительно тебя больше не интересует?

Неожиданно она почувствовала тяжесть в груди. Это ведь Стэнли, который всегда знал ее лучше, чем она сама себя. Неужели ей снова пришлось ошибиться, и она создала еще один фальшивый образ и наделила его качествами, которых на самом деле нет?

— Ты разве не заметил, что я изменилась за последнее время? Неужели ты так и не понял, что я уже не та, какой была шесть лет назад? Как ты можешь сомневаться во мне? Ты все еще не веришь, что твоя маленькая Гейл ко многому относится по-другому? Что теперь ей нужно куда большее, чем безумная карусель, которую может предложить Роджер? Или ты тоже, как и он, считаешь, что стоит ему поманить меня пальцем, и я уже сижу у его ног?

— Нет, ты не такая.

Стэн совсем не сомневался в ней, просто ему нужно было услышать эти слова из ее собственных уст.

— Нет, не такая, — сухо повторила за ним Гейл.

Она чувствовала себя оскорбленной. Как он мог хоть на секунду усомниться в ней, посчитав по-прежнему зависимой от пустых иллюзий. Женщина вновь пережила глубокое опустошение души и остро ощутила одиночество. Второй раз за сегодняшний вечер она прервала танец, хотя музыка еще не закончилась.

— Спасибо за танец. Теперь я первая готова поспорить с тем, кто скажет, что Стэн Сайзмур не держит свое слово.

С этими словами она развернулась и поспешила прочь из банкетного зала. Гейл почти бежала, так как боялась разрыдаться прямо на глазах у половины города, на глазах у Стэна.

Она пересекла фойе ресторана и выбежала на улицу. Слезы застилали ей глаза, мешая смотреть. И ей пришлось смахивать их тыльной стороной ладони.

Гейл сама не понимала, куда идет. В голове, словно молоточек, стучало лишь одно слово: «подальше».

Уже на стоянке автомобилей она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку, нежно, но крепко. Женщина попыталась освободиться, но безрезультатно.

Стэн резко развернул ее, заставив посмотреть себе в глаза.

— Ты не слышишь, что я зову тебя?

Она ничего не слышала, кроме собственного хлюпанья носом и стука каблучков по асфальту.

— Нет, — бросила Гейл.

Первый раз в жизни Стэн видел, как она плачет. Ему показалось, что кто-то саданул по его сердцу острым ножом, выпуская очередную волну жгучей ярости.

— Гейл, что… что случилось? Роджер обидел тебя?

— Нет, балда, ты! — Она вскинула голову. — Не он меня обидел, а ты сам.

Стэн непонимающим взглядом уставился на нее.

— Я?

Нет, она сейчас же прекратит реветь. Он этого не стоит. Ни один мужчина этого не стоит…

— Да, ты! При чем здесь Роджер? Ему уже не по силам меня обидеть. Человек, к которому ты равнодушен, не имеет над тобой власти.

Наверное, он туго соображает, но Стэн все еще ничего не понимал.

— Но как? Чем я тебя мог обидеть? Эмоции нахлынули на Гейл со всех сторон.

Одна ее половина хотела броситься к нему и разрыдаться у него на груди, другой же не терпелось накинуться на Стэна с кулаками.

— Тем, что считаешь меня глупой, как и раньше. Полагаешь, что достаточно пары красивых фраз, и я вновь готова бежать за ним на край света. Думаешь, что я настолько недалекая, что даже не в состоянии увидеть, что за красивой оболочкой скрывается пустой, никчемный человек. А я поверила, будто ты понял меня…

— Постой, постой! — Стэн поднял руки вверх. — Я всего лишь простой деревенский парень, Гейл, и ничего не понимаю из того, что здесь происходит. Поверь, я из кожи вон лезу, чтобы завоевать твое расположение, как вдруг, откуда ни возьмись появляется мужчина, который уже однажды околдовал тебя, увел прямо у меня из-под носа, из моей жизни. Естественно, я немного разволновался… Черт, я безумно испугался, что он сделает это снова…

Теперь Гейл смотрела на него, непонимающим взглядом.

— Подожди, подожди. Что ты имеешь в виду, говоря, что он увел меня из твоей жизни? — повторила она фразу, которая привлекла ее внимание.

Ну вот, он и проговорился. Надавил на нее, когда ей меньше всего это нужно. Пожалуй, самое последнее, что бы она сейчас хотела узнать, так это то, что он безнадежно любил ее все эти годы.