Димке на его предложение я ответил согласием. Он очень обрадовался. «Но ты,— сказал,— поешь чужие песни. А сам сочиняешь?» А я и сочинял, но как бы для себя. Та моя девулька, с которой нас ее мать развела, говорила, что песни у меня хорошие. Правда, после нашего расставания я их не исполнял, потому что напоминали о плохом. Но то время уже ушло, а песенки-то пригодились, получается.

Я там же, на кухне, и исполнил под гитару парочку самых, на мой взгляд, удачных. Он послушал меня и чуть не расплакался. Сказал: «Надо же». И все, больше ничего не сказал. Я ему и поверил, и… и не поверил. Слишком резкие перемены к хорошему, понимаете? Поэтому, когда я уходил с вокзала, то попросил ремонтников не выбрасывать оставшиеся вещи из вагона. Так сказать, не стал сжигать мосты и подстраховался. Они обещали.

—Думали, что придется возвращаться?— спросила я.

—Никто не знает, что его ждет,— резонно заметил Волков.— Нужно же мне было куда-то возвращаться в случае неудачи! Но не пришлось. И, надеюсь, не придется.

Итак, песни мои Димку растрогали. Сказал, что на следующий день поедем на студию звукозаписи. Он ушел, а я всю ночь по квартире мотался. Переживал, сомневался.

Утром он вернулся. Приехали на студию, записали одну из песен. Димка диск себе взял, отправил меня домой. Вечером приехал весь взволнованный: «Дал послушать твою песню знакомому продюсеру. Он готов за тебя взяться». Тем продюсером и был Полетов.

—Простите, а разве Дмитрий не сам занимался вашей музыкальной судьбой?— не поняла я.

Этот вопрос заставила задать одна деталь, о которой почему-то мне никто не упомянул. Продюсер. Почему Аня не сказала о том, что Волков стал выступать на сцене не только благодаря усилиям одного лишь Замберга, но и с помощью другого человека? Понятно, что кто-то более обеспеченный, чем Замберг, тоже участвовал в судьбе Макара. Без денег тут никуда, они нужны, а у Дмитрия вряд ли они присутствовали в достаточном для такого серьезного мероприятия количестве. Но — продюсер Генрих Полетов. Почему Аня о нем умолчала? С ее слов все выглядело иначе — так, словно именно Дмитрий Замберг в одиночку продвигал Волкова.

—Димка расчищал мне дорогу,— объяснил Волков.— Он меня вытащил с улицы. Первый визит в студию тоже оплатил сам. Это потом меня финансировал уже другой человек, который до сих пор рядом. Но Димка все равно много сделал. На том мы с ним и погорели.

Я поняла, что рассказ дошел до очень важного момента, и приготовилась не упустить ни одной детали. И тут за нашей спиной открылась дверь. На веранду вышел высокий мужчина в черном свитере и кожаных брюках. Заметив нашу компанию, он замер в дверях и удивленно приподнял брови. Это был Генрих Полетов, которого я моментально узнала по многочисленным фотографиям, выложенным в Интернете.

Сначала Волков просто обернулся, а потом вскочил со стула.

—Вы уже все?— спросил он.

—Мы уже все,— низким голосом ответил продюсер.

Он заглянул за плечо Волкова и нахмурился.

—Ты мне обещал. У тебя завтра концерт.

—Я в курсе,— буркнул Волков.

—Это хорошо,— подытожил Полетов.

Его голос стал еще ниже. Волков, казалось, моментально стал ниже ростом.

—И кто же тут из вас режиссер?— насмешливо спросил Полетов.

Я взглянула на Саймона. Тот даже позу не поменял. Так и остался сидеть в кресле, положив руки на подлокотники.

—Здравствуйте,— произнес он.

—Значит, это вы?— уточнил продюсер.

Он шагнул в нашу сторону и резко выбросил вперед руку. Саймон взглянул на нее и встал. Они обменялись рукопожатиями прямо перед моим носом.

—Саймон Шклофски, режиссер американской независимой кинокомпании «Мувистоун».

—Генрих Полетов, продюсер. Русский язык для вас родной?

—Можно и так сказать.

—А подтверждающие документы у вас есть?

И тут я поняла, что это полный провал. Ни о какой независимой кинокомпании Саймон не упоминал. Скорее всего, он просто наврал, посчитав ложь возможностью продолжать играть и дальше. Какие, к черту, документы? У него их нет и быть не может, а ведь Полетов наверняка говорит не о паспорте.

Мое сердце билось не там, где ему положено природой, а в горле. Что делать? Как выкручиваться? И что будет, если Полетов поймет, что мы вовсе не по поводу фильма приехали?

Но Саймон спокойно достал из кармана какую-то ламинированную карточку и протянул ее Полетову. Тот внимательно стал вчитываться в документ, после чего вернул ее владельцу. Однако теперь надменное выражение с его лица словно кто-то стер одним махом.

—Откуда вы узнали про русского исполнителя?— спросил он и повернулся к Волкову.— Макар, мы же с тобой только в Чехии и Норвегии выступали.

—Еще в Испании,— напомнил Волков.— В ночном клубе.

—Точно. Ну и в странах СНГ. Сомневаюсь, что слухи о тебе докатились до другого полушария.

—Мир тесен,— улыбнулся Саймон и спрятал карточку.— Это Евгения, моя знакомая. Она-то и рассказала о том, что в Тарасове прозябает прекрасный певец.

—Не прозябает,— поправил Полетов, смерив меня хмурым взглядом.— Гастроли за рубеж тому подтверждение. Знаете, сколько выступлений запланировано у Макара на этот момент?

—Нет. А сколько?

—Просто скажу, что билеты раскуплены до лета будущего года. Два гастрольных тура по стране. Юбилейное шоу. И это еще не все.

—И вы еще удивляетесь тому, что кто-то услышал о Макаре Волкове?— с сарказмом заметил Саймон.

Из дома на веранду вышел кто-то еще, но за спинами я не увидела, кто именно это был.

—Пап, я поеду,— раздался девичий голос.

Полетов обернулся.

—Я отвезу,— тут же ответил он.

Из-за его спины выступила невысокая худенькая девушка.

—Здравствуйте,— поздоровалась она, скользнув по нам взглядом, и тут же принялась копаться в своей сумке.

—Моя дочь Катя,— коротко представил ее Полетов.— Жаль, не смогу с вами пробыть дольше. Но если вы все-таки до чего-то договоритесь, то без меня дело не сдвинется. Ты же в курсе?

Последний вопрос был обращен к Волкову.

—Разумеется,— слегка поклонился тот в ответ.

—Артист,— беззлобно скривился Полетов.— Не болтай лишнего. Всем до свидания. Если повезет, то до скорого.

Полетов спустился по ступенькам. Катя последовала за ним. Перед тем, как скрыться за углом, она бросила на меня встревоженный взгляд.

Катя Полетова. Та самая Катя, которая была на дне рождения Замберга. И она абсолютно точно меня узнала.

После этой неожиданной встречи я вслушивалась в рассказ Волкова с особым вниманием.

—Вот вы с ним и познакомились,— задумчиво произнес Макар, посмотрев вслед удаляющейся фигуре продюсера.— С той самой первой встречи кроме Димки со мной еще возился и Генрих. А потом я решил уйти к Генриху окончательно.