— Не совсем. Мне надо найти Игоря. Брат приезжал к нам и проворовался, — созналась Милана. — Ты его не видела?

— Что я могла видеть? — вздохнула Валя.

— Извини.

— Все нормально. Не боишься идти домой?

— Боюсь, но мне надо увидеть Игоря, а у него телефон отключен.

— Сходи на работу к матери и все разузнай, — посоветовала Валентина.

— Так и сделаю. Валюша, мы можем остановиться у тебя на день-два?

Валентина ответила, что, конечно, они могут пожить у нее и ей будет не так тоскливо. Она накормила гостей, и Милана с детьми пошла в библиотеку, где работала ее мать. Валя предлагала оставить детей дома, но у Миланы теплилась надежда, что при встрече с внуками сердца матери смягчится.

У Миланы от волнения трепетала каждая клеточка, когда она переступила порог библиотеки. Ее мать стояла между стеллажами с книгами. Вот она повернула голову и встретилась взглядом с дочерью. У Миланы на миг замерло сердце. Мать посмотрела на нее и удивленно вскинула брови. Потом что-то сказала сотруднице и быстро пошла к выходу.

— Выйдем отсюда! — бросила она дочери на ходу.

Они вышли на крыльцо. Богдан с Иринкой сидели на скамейке неподалеку и болтали ногами.

— Здравствуй, мама! — выдохнула Милана, пытаясь справиться с волнением.

— Зачем ты вернулась? — спросила мать, осмотрев ее с головы до ног.

— Мы так долго не виделись. Неужели ты не рада встрече? — Милана с надеждой посмотрела на мать.

— После всего, что ты натворила, я должна встречать тебя с распростертыми объятиями?

— Прошло столько времени… Если даже я что-то сделала не так… Мама, я надеялась, что ты меня простила.

— Ты не заслуживаешь прощения, — сухо ответила женщина.

— Пусть я трижды плохая дочь, но ты же моя мать, — без тени упрека произнесла Милана.

— Да, я мать! И заметь: хорошая мать, которая сделала все, чтобы ты выросла достойным человеком, но, видать, что-то упустила. Отец прав, нужно было держать тебя в ежовых рукавицах, а мы тебя разбаловали.

— Разбаловали?! — Милана опешила от такого заявления. — Да я не знала, что такое детство! Я никогда не видела твоей ласки! Разве я многого хотела? Или что-то просила, требовала от вас? Я старалась вам угодить, быть хорошей дочерью…

Милана осеклась.

«Снова „быть хорошей дочерью“! Зачем?»

— Я уже всем сказала и теперь повторю тебе лично: у меня нет дочери!

— У тебя есть внуки, — стараясь быть спокойной, ответила Милана, кивнув в сторону детей. — Хочешь с ними познакомиться?

— Ты успела наплодить потомство? — Мать презрительно скривила рот.

— Я их родила, — чеканя каждое слово, произнесла Милана.

— Сама оборванка и плодишь нищету.

— Обо мне можешь говорить что угодно, но о детях — не смей! — сквозь зубы процедила Милана.

Мать, услышав в ее голосе угрозу, поторопилась уйти, но Милана удержала ее за руку. От этой руки она всегда ждала хоть капельку ласки и нежности, но женщина отдернула ее так, словно наткнулась на что-то холодное и мерзкое.

— Не смей ко мне прикасаться! — вскрикнула мать, и Милана вздрогнула. — Ты разрушила все, что мы с отцом годами создавали для тебя! Ты опозорила наш род и унизила нас, как могла!

— Хорошо. Я плохая дочь, — взволнованно заговорила Милана, испугавшись, что мать уйдет и она не узнает, как найти брата. — А где ваш сын? Где Игорь? Его-то хоть можно увидеть?

— Игорь! — язвительно-презрительная гримаса исказила худое, в мелких морщинах лицо матери. — Он был нашей надеждой и мог стать порядочным человеком, но твое плохое влияние сыграло свою роль.

— Выходит, что и Игорь уже плохой? — с иронией в голосе спросила Милана. — Чем же он вам не угодил?

— А тем, что отец вынужден был продать бизнес, чтобы погасить его долги. Ты начала нас убивать, а твой брат продолжил «хорошую» традицию. Теперь отец в больнице с инфарктом, и в этом виноваты вы оба! — Мать ткнула в плечо Миланы тощим костлявым пальцем.

— Значит, отец в больнице. А где Игорь сейчас?

— Мы не знаем, где он, и не хотим знать. На лечение отца ушли все наши сбережения, так что денег нет, не вздумай попрошайничать. Напрасно ты притащила сюда своих нищебродов, — кивнула мать в сторону детей.

— Это твои внуки.

— Это твои дети! — Мать сделала ударение на слове «твои». Потом резко повернулась и взялась за ручку двери.

— Мама! — с последней надеждой окликнула ее дочь.

Женщина на миг замерла, затем с силой потянула за ручку… и дверь захлопнулась.

Милане словно перекрыли кислород. Она поняла, что их разделяет не дверь, а пропасть непонимания, и надежда на снисхождение и прощение лопнула, как мыльный пузырь. Она тяжело задышала. Казалось, она не сможет сделать следующий вдох и умрет.

— Мамочка! — услышала она словно сквозь стену голос Иринки.

— Нам здесь надоело, — заныл Богданчик. — Когда мы уже уйдем отсюда?

— Та тетя злая, да? — спросила дочь Миланы, указывая пальчиком на дверь.

— Мои крошки, уходим отсюда! — сказала она детям. — Идем быстрее!

Милана провела еще два дня в поисках брата, но никто не знал, где он. Она случайно столкнулась с одним из кредиторов Игоря и поняла, что, пока мужчина не знает, что она сестра должника, нужно уезжать из города.

* * *

— Не смотри на меня, как удав на кролика, — сказала Милана Светлане по возвращению домой.

Сноха стояла перед ней, уперев руки в бока, готовая обрушить на Милану гром и молнии.

— Привезла? — спросила она.

— Я не нашла брата, но устроюсь на работу и буду выплачивать тебе долг, — ответила Милана и пошла в свою комнату.

Она решила, что будет правильно пойти на работу.

«Тогда дома страсти поутихнут, будет меньше скандалов, да и детям лучше в садике», — размышляла Милана. Вечером, когда все собрались за столом, она заявила:

— Чтобы не повторять еще раз и не оправдываться, довожу до вашего сведения, что брата я не нашла и, естественно, Светлане долг не вернула.

— Могла бы у родителей денег попросить, — буркнула невестка.

— Пришла в наш дом босая и голая… — упрекнула свекровь.

— Во-первых, я не сама пришла, меня привел в ваш дом ваш сын. Во-вторых, я выйду на работу и буду отрабатывать долг Игоря.

— На какую работу? — Григорий скривился в ухмылке.

— Да на любую! Все лучше, чем сидеть дома, как некоторые! — вспылила Милана.

— А ну-ка выйдем! — шепнул ей на ухо Володя, до боли сжав под столом руку.