Глаза галаго[24]выглядели куда ббльшими, чем у ай-айев, учитывая их значительно меньшие головы, но, разумеется, не шли ни в какое сравнение с глазами новых друзей Мерлина.

Лори[25], обитатели Южной и Юго-Восточной Азии, также могли похвастать большими глазами, если принимать во внимание размер головы, но, конечно, не могли сравниться с Загадочным и Тайной. Жили они на деревьях, питались ящерицами и насекомыми, и самый большой лори весил каких-то четыре фунта.

Камми думала, что не сможет уснуть после этого вечера, принесшего столько впечатлений, но вскоре начала очень уж часто нажимать не на те клавиши и кликать мышкой не туда, а потому выключила компьютер. Когда без сил упала в кровать без десяти два, комната начала медленно вращаться, словно карусель… карусель, и все прекрасные лошади смотрели в одну сторону, в сторону гор и темнеющего неба, и иногда что-то пролетало сквозь день, что-то такое гигантское, что Камми чувствовала его присутствие, однако оно оставалось невидимым, а если не было невидимым, то увидеть его можно было лишь периферийным зрением, только краем глаза…

Прохладная и сухая калифорнийская ночь — идеальное время для пеших походов с рюкзаком на спине.

К западу от шоссе темная земля спускалась к океану, который Том Биггер мог видеть только потому, что луна проложила по нему атласную дорожку, а прибой белой полосой окаймлял галечный берег.

На востоке лежали холмы, силуэты которых просматривались на фоне звездного неба. На склонах серебрилась выжженная за лето трава. На лугах, подступавших к обочине, кое-где высились раскидистые дубы.

И куда бы ни посмотрел Том, нигде он не видел признаков человеческого жилья.

Он знал, куда должен пойти и что там сделать. Но дорога ему предстояла долгая, а дело — трудное.

В это время, далеко за полночь, автомобили по шоссе проезжали редко. Эти часы принадлежали дальнобойщикам, а они предпочитали автостраду, проложенную дальше от океана.

Даже в темноте Тому попадались указующие знаки. Фары едущего на юг автомобиля высветили лежащую на асфальте мертвую гремучую змею. Ее глаза сверкали, словно блестки, и он знал, что зрелище это предназначалось только для его глаз.

Он миновал знак «ОСТОРОЖНО, ОЛЕНИ», который вандалы изрешетили пулями. Чуть дальше ему под ноги попались какие-то маленькие предметы, которые, отлетая от его ботинок, звонко стукались друг о друга. Включив фонарик, Том насчитал штук двадцать гильз, поблескивающих на земле среди гравия.

Змеи и пули. Зло и насилие.

Выступающая из земли низкая скала напоминала скамью, созданную природой для усталого путника. Том остановился, снял рюкзак.

Расстегнул «молнию» клапана нижнего кармана, достал матерчатый чехол, в котором лежал незаряженный пистолет. Вернул пустой чехол в нижний карман, застегнул «молнию» клапана.

Вновь надев рюкзак, продолжил путь на север, держа пистолет в левой руке так, чтобы водители проезжающих автомобилей не могли его увидеть.

Едва покинув город, Том почувствовал, что он не один. По мере того как за спиной оставались все новые мили, ощущение это только усиливалось.

Время от времени он останавливался и медленно поворачивался на триста шестьдесят градусов, всматриваясь в ночь. Ничего не видел, кроме шевеления травы и дрожания листьев под легким ветерком с моря. Ни тебе призрачных силуэтов, ни отблеска лунного света в глазах.

Пройдя еще с полмили, он услышал шум двигателя. Автомобиль ехал на север. Судя по звуку, пикап или внедорожник. Оглядываться Том не стал.

Водители, которые иной раз подвозили голосовавших на обочине, к нему относились настороженно, в силу его габаритов и изуродованного лица. Он редко пытался голосовать. Вот и шел навстречу движению, что было и безопаснее.

Шум двигателя нарастал, фары осветили мостовую, и «Шеви-Субурбан» проехал мимо по дальней стороне шоссе.

В сотне ярдов впереди автомобиль развернулся и покатил на юг, чтобы остановиться на обочине, не доехав до Тома пятьдесят футов. Дверцы открылись.

Фары наполовину ослепили его, но он увидел силуэты двоих мужчин, стоявших перед капотом «Субурбана». Третий стоял у открытой водительской дверцы.

Том не попытался убежать с шоссе в темноту, потому что даже на пологом склоне он мог споткнуться, подвернуть, а то и сломать ногу.

А кроме того, он ни от кого никогда не убегал, ни от садистов-наркоманов, жаждущих поразвлечься, ни от цунами. Если бы кто-то или что-то убило его, он бы с радостью принял смерть, раз уж ему не хватало духа самому покончить с собой.

Он шагал к ним, высоко подняв голову.

Когда в ярком свете фар они разглядели его лицо, один из мужчин воскликнул: «Господи Иисусе, Джекки, ты только посмотри на него!»

Второй мужчина, которого звали Джекки, спросил Тома:

— Куда идешь, Франкенштейн?

— Оставьте меня в покое, — ответил Том, не сбавляя шага. Поднял пистолет, переложил из левой руки в правую.

— Эй, эй, эй! — крикнул водитель. — Застынь столбом, Карлофф. Ты у меня на мушке.

Чтобы доказать, что это не просто слова, он пустил пулю над головой Тома. Судя по звуку, стрелял из винтовки.

Все эти долгие годы, при каждом ограблении, которое он совершал, угрожая жертве незаряженным пистолетом, Том ожидал, что жертва эта окажется вооруженной и облагодетельствует его, убив на месте.

Наконец-то он встретился с людьми, которые могли освободить его от этой жизни, и удивился тому, что не продолжил путь к ним.

— Брось пистолет, — приказал стрелявший.

— Вышиби ему мозги, Джордж, — предложил дружок Джекки. — Не тяни.

— Я так и сделаю, — предупредил Джордж Тома. — Брось пистолет, а не то я так и сделаю.

Вместо того чтобы бросить пистолет, Том засунул его за пояс.

Менее двадцати футов отделяло его от двоих мужчин, которые стояли перед «Субурбаном». Они осторожно двинулись к нему, следя за тем, чтобы не перекрыть линию огня их вооруженному спутнику.