— Слушай, именно поэтому я мастерю мебель.

— А мебель тут при чем?

— Когда я мастерю мебель, мне нет необходимости думать. За меня думают руки.

— Даже если кур съели Тайна и Загадочный, — вернулась к главному Камми, — возможно, это все, что им удалось съесть за день. Ты же не хочешь отправить их спать голодными.

— Чтобы они не съели меня живьем в разгар ночи? Дело в том, что куриных грудок у меня больше нет.

— Так дай им сухого корма Мерлина. Может, им понравится.

— Если я насыплю сухого корма им, мне придется насыпать и Мерлину, а он уже съел все, что ему положено на сегодня.

— Мерлин не толстый. Чтобы его перекормить, сухой корм надо сыпать лопатами. Дай ему миску, пусть отпразднует встречу с новыми друзьями.

— Они действительно вроде бы чего-то ждут. Может, ты права, и они голодны.

В кладовой он держал сорок фунтов «Сайентс дайэт», двадцать в алюминиевом баке с герметически закрывающейся крышкой, и двадцать — в купленном в магазине мешке, про запас. Он насыпал полный черпак в миску Мерлина и чуть меньше — в две миски для овсянки.

Выдрессированный волкодав сел у своей миски, ожидая разрешения приступить к еде. Такой командой служило слово: «О'кей».

Тайна и Загадочный, глядя на Мерлина, скопировали его, сели у своих мисок. Когда пес приступил к еде, они попробовали сухой корм, нашли съедобным и принялись уминать содержимое мисок.

И хотя Камми торопилась домой, чтобы поработать с картой памяти фотоаппарата Грейди, она не могла заставить себя уйти, зачарованная белыми существами.

— Если на то пошло, Мерлин такой же удивительный и загадочный, как эта пара. — Она смотрела, как вся троица с аппетитом поглощает сухой корм.

На лице Грейди отразилось удивление.

— Я думал о том же.

После возвращения в горы, примерно в конце первого года жизни в этом доме, Грейди признался Камми, что вновь открыл для себя красоту обычных вещей, и теперь все вещи представляются ему удивительными. Вскоре после этого Камми отдала ему Мерлина, щенка размером со многих взрослых собак, с грубой шерстью, косматыми бровями и такого же магического, как маг, именем которого его назвали.

— Ты знаешь ферму «Высокий луг»? — спросила Камми.

— Где Вирони разводят чистопородных лошадей?

— Да. Сегодня, перед тем как начало смеркаться, там кое-что случилось.

Она рассказала о странном состоянии лошадей и других животных.

— Диагноз? — спросил он.

— Я работала над этим, когда ты мне позвонил. Теперь не думаю, что возможен какой-либо диагноз, потому что случившееся — определенно не болезнь.

— Но ты сказала, что они впали в некое подобие транса.

— Я не знаю, что это значит, просто чувствую… — Она глубоко вдохнула, потом выдохнула. — Ничего плохого с ними не случилось — только хорошее.

— Я понимаю, почему ты не знаешь, что все это значит.

Она рассказала ему о том, что произошло с собаками, которых привезли из незаконного питомника по разведению щенков.

— Сама фаза транса прошла без меня, но я видела, как после этого изменились собаки — пугливость ушла полностью, они стали совершенно счастливыми и очень общительными. И знаешь, случившееся в нашей лечебнице и на ферме «Высокий луг» должно быть как-то связано с Тайной и Загадочным.

— Я не вижу, каким образом, но думаю, ты права. Так много странного просто должно иметь общую причину.

Волкодав и его новые друзья закончили еду. Мерлин шумно облизал пасть, Загадочный и Тайна тщательно расчесали шерсть у ртов.

Камми подхватила медицинский саквояж.

— Я наведу справки, прежде чем лягу спать. Часам к одиннадцати утра получу ответы, но сомневаюсь, что они прояснят ситуацию. А потом нам придется решать, что делать дальше.

— Приедешь на ленч?

— Да. Хорошо. Если только не возникнет ситуация, с которой не справятся фельдшеры, или я не смогу передать пациента Амосу Ренфрю. В нашем округе он лучший специалист по коровам и хорош с лошадьми, но к маленьким животным сердце у него не лежит. В сложных случаях я бы не рекомендовала отвозить к нему собаку. Он может что-то упустить.

Мерлин улегся на пол, еле живой от усталости. Загадочный и Тайна устроились по обе стороны от него, свеженькие, как огурчики. Волкодав напоминал выброшенное шерстяное пальто, тогда как шерсть золотистоглазой пары выглядела только что вымытой и расчесанной.

Когда Камми открыла дверь и вышла на заднее крыльцо, Грейди последовал за ней, но животные не сдвинулись с места.

— Я уверен, что они уже спят, — сказал Грейди. — Иногда мне кажется, что это здорово, ходить на всех четырех и иметь маленький мозг.

Она покачала головой:

— Они так легко засыпают не потому, что у них мозг меньших размеров. Все дело в их невинности.

— Тогда мне придется бодрствовать всю ночь, может, и до конца своих дней.

Его замечательная улыбка, подаренная на прощание, радовала ее в любой вечер, и она двинулась вниз со словами: «Позвони мне утром».

Он положил руку ей на плечо, и она, естественно, вновь повернулась к нему.

— Это не теория, не версия, даже не плод размышлений. Это интуиция. Теперь все будет по-другому.

— Не все изменения приводят к лучшему, — заметила Камми.

Он взял ее за плечи, наклонился к ней, и на мгновение она подумала, что он может, пусть и с самыми чистыми намерениями, сделать самое худшее из возможного. Но поцелуй, первый за четыре года, оказался братским — его губы легонько коснулись ее лба, и такое выражение привязанности она могла вынести.

— Спасибо за Мерлина, — поблагодарил он ее. — Кем бы ни оказались Загадочный и Тайна, не думаю, что они проводили бы меня до самого дома, если бы я шел один. Это Мерлин притянул их сюда.

— Он магнит, это точно, — кивнула Камми. — И был таким с рождения. Будь осторожен этой ночью, Грейди. Я знаю, они — не угроза, они такие же невинные, как Мерлин, но у невинности всегда есть враги. Всегда.

Уже в машине, выезжая на шоссе, она думала о том, что Грейди наверняка почувствовал, как напряглась она, когда он целовал ее в лоб. Пусть он ничего не знал о ее молодости, Камми не сомневалась, что интуитивно он прекрасно представлял себе серьезность и глубину нанесенных ей невидимых ран и подсознательно способствовал их затягиванию, за что она могла только искренне его поблагодарить.

Если Загадочный и Тайна представляли собой не просто что-то необычное, не короткоживущую сенсацию в череде точно таких же, заполняющих новостные ленты информационных агентств, не какую-то случайную мутацию, если они были чем-то знаменательным, а Камми в этом не сомневалась, тогда лучшего человека (Грейди и только Грейди), которому они могли довериться (или которому их могли доверить), представить себе она не могла.