Но даже с такими – каторга.

Строили наспех, кое-как. Дерево сырое, тащить тяжко, то одно, то другое ломается, несколько десятков человек уже эту дорогу полили своей кровью. Пара смертельно, остальные – так, по мелочи. Государевы деньги тут не утешают. Они хоть и обещаны уже, но здоровье-то кто вернет?

Корабли разобрали на части – и тащат. Кое-где едва ли не на руках. Люди идут сами. Кто-то падает, кто-то матерится, но идут.

Потому что Орешек разгрызать надобно. Эти две крепости – Нотебург и Ниеншанц – как кость в горле на реке Неве. И надобно это сейчас делать, покамест войска шведские связаны войной с Кристианом. Там и флот сейчас, а на Неве – так, остаточки.

Если ударить в спину, можно много людских жизней сберечь.

Подло?

В войне сие слово неуместно. Десанты на наш берег высаживать, да селения русские разорять – не подло? А шведы частенько этим грешили, пользуясь тем, что не до них русским государям.

Вот за это Алексей отца очень корил, хоть вслух и не высказывался. Соня знала…

Толку, что Алексей Михайлович сына хотел королем польским сделать? Тоже – король! Морда чистая, а зад в навозе! Польшу воюем, а чтобы оборотиться да посмотреть, кто твои тылы разоряет, да о людях позаботиться…

На юге сейчас хоть жить начали, а то существовали от набега до набега. Теперь вот еще шведов вразумить и финнов – и можно будет жить спокойно.

Вот уж каких планов себе не ставил Алексей Алексеевич, так это постоянно воевать. Колоссы – они часто на глиняных ногах стоят. А ему нужно крепкое государство, кое он в наследство детям и оставит. Пусть не сильно Русь землями прирастет, да те, что он примучит, крепко за его руку держаться будут.

С тем он войско на Нотебург и вел.

– Государь, дозволишь ли пред твои светлые очи гонца допустить?

Иван поблескивал голубыми глазами весело и хитро. Алексей сдвинул брови.

– Ванька… откуда гонец?

– А с Ладожского озера.

– И ты молчишь?

– Докладываю, вон гонец.

Иван кивнул в сторону запыленного парня, который кое-как держался в седле. Алексей Алексеевич сделал царственный жест кистью, разрешая допустить. Тем более что, приглядевшись, узнал одного из своих «воспитанников». Как же его зовут… Антип? Да, кажется, Антип.

Обстановка была походная, так что останавливать войско, чтобы соблюсти приличия, Алексей Алексеевич не стал. Принял пакет, не слезая с коня, распечатал и быстро проглядел несколько строчек, наспех нацарапанных на пергаменте.

– Отлично! Молодец, Антип!

Парень аж расцвел, рассыпавшись в благодарностях. Как же! Государь его имя помнит!

– На словах Ерофей ничего передать не просил?

– Государь, лодок собрали достаточное количество, корабли будут на реке дней через пятнадцать. Лестницы заготовлены, фашины навязаны. Все будет исполнено по вашему приказу.

Дней через пятнадцать… Алексей прикинул, где будет его войско, и кивнул. Должны успеть, причем почти одновременно. А это важно.

В «корабельной команде» воинов почти нет. Мастера – да. Моряки – да! Но на земле они воевать не обучены. Вот на море – там довелось и походить, и чужие корабли попугать. Чай, уже десять лет его личному флоту, хватило за это время приключений.

А шведы не дураки.

Понимают, что как только русские корабли коснутся вод Невы – им можно топиться всем составом. А потому попробуют устроить диверсию. Поджечь суда, порубить или угнать в плен людей. Вот чтобы этого не произошло, нужно его войско.

– Шведы пока не волнуются?

Все ж таки волок – не игрушка. Строить его тяжко, и шум стоит большой. А места те не безлюдные. Охотники, рыбаки… Достаточно одного, кто заметит и донесет, и будет их ждать теплая встреча.

– Ероха… ох, то есть Ерофей просил передать, что троих пришлось убить. Охотники. Хотели было живьем взять, да те не дались. А уйти дать никак нельзя было.

– Молодцы. Благодарю за службу, Антип. Ты сегодня поешь, отоспись, а через день опять тебя пошлю с письмом.

– Повинуюсь, государь!

Алексей Алексеевич похлопал парня по плечу и повернулся к Ивану:

– Что скажешь?

– Натиск, напор, согласованность – и мы победим. – Ванька улыбался задорно и весело. – И вообще, Бог за нас – так кто против нас?

Алексей вздохнул.

Да, за нас. Но… на Бога надейся, а пушки отливай. И думай, как расставить. А то ведь стены Орешка они не пробьют, да и… Чертова крепость стоит на острове! Что заметно усложняет штурм.

Ничего. Они с Иваном еще не раз посидят с картой, они прикинут, как лучше. Главное, ядер хватит. А то у него появилась интересная идея, которую он и собирался проверить вечером.

Главное богатство – люди, их беречь надо. А ядра…

Соберем потом!

* * *

Слово, хоть и нехристь, Гуссейн-паша сдержал. На следующий день Ежи уже отбирал своих людей по загонам. Впрочем, сразу их не отпустили. У султана было много забот и без некоего пана Володыевского. Принять трофеи, подсчитать, укрепить стены Вены… Вообще ситуация складывалась сложная.

Вену султан взял, но чтобы идти дальше, сил не хватало. Большая часть регулярной янычарской армии была просто выбита в войнах. Часть – в Польше, часть уже здесь. И еще б полегли, да взрыв помог: осажденные просто руки опустили. Что толку спихивать янычар со стены, когда в другом месте они строем входят?

Тем не менее от янычар осталась едва ли половина. С этими силами можно удержать Вену, но идти дальше? А куда? Навстречу войскам Лиги? Или попробовать взять Линц? Захватить Леопольда? Извините, дураков нет. У них конница, и много, а у султана ее маловато. Опять же, они здесь дома, а турки пока еще нет. Разобьют как пить дать. А это не нужно ни Гуссейну-паше, ни султану.

К тому же…

Захват Вены – это уже не война, это политика. Если европейцы не начнут отвоевывать ее обратно, Гуссейн-паша даст себе бороду сбрить. Всю Европу поднимут – ну, кого смогут. И в это тяжелое время нечего здесь делать ни султану, ни его верному визирю.

Так что…

Комендантом Вены останется Сары Сулейман-паша. Ишь, выдумал? А то Гуссейн не знает, кто метит на его место и заигрывает с янычарами? Все знает старый волк из семьи Кепрюлю. У Сулеймана-паши еще зубки не выросли – на старших скалиться.

Пусть держит город что есть сил.

Под его командованием остается и войско. Все его победы будут победами султана и его верного визиря, а поражения – поражениями глупого Сулеймана-паши, который саблю-то не знает, с какого конца в руки брать. А тем временем, избавив Османскую империю от смутьянов, можно сделать многое.