Я в этом мире уже больше полугода, но так и не сумел почувствовать себя в нем своим. Мои планы пожить спокойно, в свое удовольствие, полностью провалились. Я продолжаю жить, не заглядывая далеко вперед.

Я-то как раз так жить и привык, но в новой жизни хотелось бы уже что-то поменять. Будет обидно, если в старости у меня, кроме пары приятелей, никого не останется. Да и тем я не больно-то нужен буду.

На меня остро накатило чувство одиночества. Даже тетя, к которой я относился очень неоднозначно, уехала, бросив меня одного. Хотя, надо отдать ей должное, обо мне она не забывала, и уже прислала пару писем, сообщая, что у нее все хорошо.

Вообще, я понимал, что глупо вот так лежать и жалеть самого себя, но это было сильнее меня. Даже энергия богини, которая до сих пор бурлила во мне, мало помогала. Скорее всего, дело было в том, что я до сих пор не имел никакой конкретной цели. В этом мире без нее тяжело. Это в прошлой жизни можно было просто жить и наслаждаться этим, а здесь мир… суровей, что ли? Или дело в том, что я — дворянин, и должен соответствовать своему статусу? Быть простолюдином наверняка проще.

Я постарался отогнать навалившиеся на меня апатию и хандру. У меня все получится. Я знаю, ради чего стараюсь. Если я могу помочь Семи и Никосу, я должен это сделать. У меня есть друзья, отряд послушников и поддержка богини. Надо просто все не запороть. Не накосячить!

«Вот оно!» — понял я, вот она — истинная причина моего настроения. Я банально боюсь не справиться с той ответственностью, которую взвалил на себя! Теперь, когда я это осознал, мне стало легче, и я, наконец-то, провалился в беспокойный сон.

Утром я проснулся первым. От былой хандры не осталось и следа. День обещал быть интересным. Сегодня я планировал произвести настоящий фурор в монастыре. Быстренько сварганив бутерброды, уселся за стол завтракать.

Когда я почти все съел, сверху спустился Моррис. Он выглядел непривычно. Обычно он был хмурым и молчаливым, а сегодня лицо его разгладилось, и с него не сходила улыбка. Налив себе стакан сока, Моррис присел ко мне.

— А что, есть ты не будешь? — поинтересовался я.

— В монастыре поем. У них вкусная каша. Самое то после тренировки, — он периодически поглаживал на себе слабо светящуюся жреческую рубашку, как бы удостоверяясь, что она никуда не делась.

— Я смотрю, у тебя отличное настроение! — улыбнулся я ему.

— Да, у меня давно не было такого. Ощущение, как будто заново родился и только начинаю жить. Все самое интересное впереди.

— А до этого ты считал, что все интересное уже позади? — удивился я.

— Не совсем. Думал, что ничего хорошего больше не будет, — он помолчал немного и стал рассказывать, — мой отец выращивает зерно, старший брат мелет муку и печет хлеб. У меня было замечательное детство. С кучей друзей и заботливых родственников. С каждым годом жить становилось все интереснее. А потом я пошел в армию, и в моей жизни началась черная полоса. Служить мы отправились всей компанией: Леопольд, Поль, я и мой родной брат-близнец. В первый же год мой брат погиб, — лицо его застыло, уголки губ опустились. Поль сжал и разжал несколько раз кулаки. — Я ничем не мог ему помочь. Я не маг, я обычный парень из села. Ребята меня спасли, а его не успели. На моих глазах медведь разорвал брата буквально на части. Тогда я решил, что обязательно стану жрецом. Чтоб хотя бы попытаться противостоять этим тварям. Ты не представляешь, как больно и обидно от собственного бессилия. Когда ты ничего не можешь сделать, — он раздраженно ударил рукой по столу, но тут же успокоился и продолжал, — через полгода умерла моя мать. Отец сильно сдал, но старший брат помогает ему. Меня он видеть не может. Сразу сереет лицом. Я ведь выгляжу так же, как мой брат-близнец. Мы всегда были вместе. А теперь я один, живое напоминание… — Он встал и налил себе воды, выпил залпом и снова сел напротив меня. — Закончилась служба, нас уволили в запас, и мы решили пока пожить в городе, не возвращаться в село. А потом появился ты, и я снова начал обретать смысл жизни, — он замолчал, задумавшись.

Я удивленно покачал головой. Не ожидал, что у него все так сложно. Потерять брата-близнеца, затем мать. Отец не может его видеть. А я вчера вечером жаловался на свою жизнь! При этом за полгода нашего знакомства он ни словом, ни намеком не обмолвился о своих проблемах. Да и я хорош. Общался с ребятами, практически ничего о них не зная. Правда, не в моих привычках лезть людям в душу. Главное, я понял, что им можно доверять, и что они не подведут. К тому же, помимо того, что я принял их в слуги, они дали мне клятву верности. Так что на них можно положиться.

— Три раза я проходил обряд благословения Оорсаны, но безуспешно. Я выучил молитвы, я знаю храмы, как свои пять пальцев. После гибели брата я много времени проводил в них. И только ты помог обратить взор Лучезарной на меня. Она поделилась со мной силой и приняла мою веру. Ты великий жрец, ты Озаренный Оорсаной, — он встал и поклонился мне, сложив руки на животе.

— Ладно, не буду тебя разубеждать, а теперь идем. Наши приключения только начинаются!

В этом мире не было заповеди «не сотвори себе кумира», да и открещиваться от содеянного не имело смысла. По всем местным понятиям Моррис прав, называя меня великим жрецом. Я действительно помог ему, и теперь он идет рядом со мной, одетый в жреческую рубаху, с довольной улыбкой на лице. Я сделал то, что не смог сделать ни один из жрецов, к которым он обращался ранее.

У храма меня нетерпеливо поджидали ребята. Я оглядел всю компанию. Шесть человек, пять из которых стали жрецами этой ночью. Внушительная сила. Мы зашли внутрь, и под моим надзором они зарядились энергией. Ребята пытались контролировать свое состояние, применяя дыхательные техники, но пока у них плохо получалось. Пришлось спуститься с ними к реке, чтобы избавиться от излишков энергии.

Мы отправились в монастырь. Дорога пролегала по окраине города, и нам практически не встречались прохожие, но даже те немногие, что попадались, долго провожали нас удивленными взглядами.

У подножия холма перед монастырем я остановился и, достав повязку старшего жреца, повязал ее на лоб. Выдохнув, решительно поднялся и вышел на площадь.

Над площадью стоял гул голосов. Мы немного опоздали, и ученики, разбившись на небольшие компании, терпеливо дожидались нас. Стоило нам ступить на площадь, как все голоса разом смолкли. Повисла тишина. Все смотрели на меня и на жрецов, стоявших за моей спиной. Я выступил вперед.

— Прошлым вечером я провел обряд посвящения Оорсане, и она проявила свое благорасположение к моим ученикам. Поприветствуйте новых жрецов! — провозгласил я.

Собравшиеся стали опускаться на колени, преданно глядя на меня. Такое впечатление, что у них разом что-то перемкнуло в голове. Их лица переменились. Они смотрели на меня с удивлением и обожанием, как на нового мессию. Даже взрослые жрецы, среди которых был Виктор, поддались общему порыву и опустились на колени.