Игорь перевел дыхание. Давно он хотел ей все высказать. Но по глазам видел, что не достучался и единственное, что она восприняла, так это то, что он будет рад с ней распрощаться. И действительно, все, что она сказала ему в ответ:

– Так, когда вы заберете заявление?

– Да вот сейчас пойду с детьми гулять и зайду в отделение полиции, – он криво усмехнулся, как будто проверяя, как отреагирует Тамара на то, что он собрался с детьми идти в отделение полиции. Но она не изменилась в лице, не ответила колкостью. Как будто даже не обратила внимание на сарказм.

– Спасибо, – только и сказала она, собрала свои вещи и ушла.

Игорь не собирался обманывать свою мучительницу, но и заваливаться в полицию с детьми тоже было плохой идеей. Поэтому он позвал Айджи и объявил, что бы она собирала детей на прогулку.

– Но я не хочу идти! – донеслось со второго этажа.

– Максим, твой папа собрался с нами провести время, пойдем, – причитала няня.

– Мы уже провели время!

– Так это не считается.

Препирания могли длиться целую вечность, но Игорь прервал няню и сына и грозно потребовал, чтобы они ускорились. Тем не менее сын всячески мешал, препирался с Айджи и тормозил процесс. Совсем другое дело Майя – она всегда была в восторге, когда у нее над кроваткой появлялось лицо улыбающегося взрослого. Сразу же начинала сучить ручками и ножками и агукать.

Девочка росла очень тихой, без капризов. Минут сорок после того, как проснется, Майя могла провести в своей кроватке, просто разглядывая звездочки на бортиках и звезды на подвешенном мобиле. Только когда совсем уже становилось голодно или мокро, она начинала подавать голос. Вот и сейчас малышка улыбалась во весь беззубый рот Айджи, без капризов позволяла рассовывать ноги и руки по комбинезону.

Иногда Игорю казалось, что такое идеальное поведение как какая-то попытка загладить тот факт, что из-за появления на свет этого ребенка погибла Нелли. Обычно он старался не позволять себе думать такие мысли. Но часто не мог остановить этот поток. Игорь смотрел в большие и светлые серые глаза дочери и ему казалось, что он теряется в ним, как в тумане. И тогда он ловил себя на мысли, что даже зная наперед, как все обернется, он не смог бы отказаться от дочери. И еще гадал в такие моменты – есть ли у детей такого маленького возраста чувство вины. Или может Майя сама по себе такая?

Из таких мыслей выныривать всегда было очень тяжело. Как будто Игорь долго-долго плыл на глубину, а потом еще дольше и тяжелее плыл к поверхности. И тогда, в моменты, когда Игорь стряхивал все эти мысли с себя, дышать становилось тяжело и воздух резал легкие. Как если бы после такого долгого заплыва он выныривал и первый вдох был болезненным для легких.

Вышли только через сорок минут. Айджи странно притихла, хотя ее круглое лицо оставалось светлым и если бы приставить к ней лучики, то и вовсе она готова была засветиться. Игорь заметил это, но слишком уж был глубоко в размышлениях о дочери и о психиатре. А вот Тамары с ее сумасшедшим возлюбленным в голове совсем не было. И потому Игорь даже немного вздрогнул, когда Айджи заговорила.

– Спасибо. Если бы не вы, она бы точно сказала, что я плохо все знаю, она не хотела разрешать мне оставаться у вас, я точно это видела в ее глазах, да.

– Да не за что. К счастью, она наконец оставила в покое нашу семью, а это хорошо не только для тебя, но и для всех нас.

– Вы не понимаете. Если бы она выгнала меня сейчас, мне бы даже жить было негде.

Игорь снова отмахнулся от нее.

– Даже если бы уволила, я бы решил вопрос с жильем. Но ей что бы тебя уволить надо было потратить кучу времени…

Игорю пришлось остановиться, потому что Айджи замерла и отстала от него. Она так крепко сжимала ручку коляски, что костяшки пальцев побелели.

– Вы стали бы решать мой вопрос с жильем?

Она настолько удивилась, что ее круглое личико даже немного вытянулось.

– Ну не так что бы уж совсем взял все обязательства на себя, – повел плечами Игорь. Он растерялся от такой постановки вопроса. – Но первое время да, нашли бы с тобой что-то, может у нас осталась бы до каких-то пор. Не на улице же бросать тебя, в самом деле.

– Мне папа говорил, что русские каждый сам за себя, соседей они в лицо даже не знают, что каждый только свои проблемы решает. Может вы не русский?

Игорь засмеялся в голос. Несколько раз он пытался начать говорить, но не получалось, все тело тряслось от смеха и даже пришлось остановиться. Только через несколько минут он пришел в себя и смог ответить:

– Нет, Айджи, я русский, немного украинец и немного белорус, наверное, как две трети Москвы. Но ощущаю себя русским на все сто… ой… – он стер слезинку с глаз, – …процентов.

Няня покрылась красными пятнами, опустила глаза. Сложно было догадаться злится она или смутилась от такого поведения Игоря.

– Папа! Чего ты так смеешься? – Максим далеко уехал на своем самокате и только сейчас вернулся к взрослым. Но даже издалека услышал смех отца. –Надо мной? – мальчик подозрительно сощурил глаза и уже начал складывать руки на груди.

– Да нет…

Начал было Игорь, но Айджи его перебила

– Это твой папа надо мной смеется, я такую глупость сказала! – и няня засмеялась нервным голосом.

– Какую? – тут же навострил уши Макс.

– Такие глупости нельзя вслух говорить два раза. Иди скажу на ушко, – она поманила мальчика рукой и, наклонившись, приобняла его, шепча что-то на ухо.

У Макса округлились глаза, рот расползся в улыбке, и он тоже громко и задорно расхохотался.

– Только тшшш…. – Айджи приставила палец к губам.

Макс повторил жест, прошипел «тшшшш» и укатил вперед.

– Что ты ему сказала?

– Сказала, что к нам в гости придут уши.

– Уши?

– Уши. Это несусветная глупость. Такая же глупость, как и то… мне очень неловко.

– Да не парься, – Игорь махнул рукой. – Просто не вешай ярлыки никогда. Ни на людей, ни на нацию. Чем меньше людей будут заниматься этим дурацким делом, тем быстрее мы придем к согласию в этом мире.

Айджи кивнула, но настроение у нее как будто испортилось. Она смотрела на свои руки и молча толкала коляску. Временами, как будто от своих же мыслей она снова покрывалась красными пятнами, но