на себя и при этом пытался скрестить собственные ноги, чтобы удержать в себе то, что нельзя выпускать наружу до определенного момента. Сопротивление было настолько активным и настолько несвоевременным, что Игорь подчинился.

В секунду, когда щелкнула щеколда по ту сторону двери от Игоря, во всем коридоре воцарила прежняя тишина.

У Максима резко отпустили боли в животе, он спокойно уселся на унитаз, к которому они так спешили, и стал ждать. Он ждал, когда вернется мама. Но мама не возвращалась. Максим начал понимать, что пока они здесь, мама не вернется. Скорее всего она все еще сидит в машине и ждет его. Липкий страх снова стал подниматься из самых глубин сознания, он обнимал Максима, проникал в его голову и сердце. Снова крутило живот, снова слезы подступали к глазам. Мама не защитит его от этих стен, от врача, от отца. Никто, никогда больше не защитит его.

Медленно, словно звук приближающейся сирены, нарастал плач и вой Максима из-за двери. Игорь стоял у противоположной стены и смотрел в окно. Там на зеленой, распустившейся ветке черемухи прыгала птичка. Он безмолвно что-то щебетала, улетала и возвращалась. Полная своих забот, пернатая нашла свой зеленый островок в бетонном мире людей. Где бы ему, Игорю, найти свой островок? Он настолько погрузился в созерцание птицы, что не сразу откликнулся на вой из-за двери.

– Макс, открывай дверь! – затарабанил отец, но его слова утонули в сирене стонов и не дошли до адресата. – Маааакс! Маааакс! Что случилось?!

Стало слышно, как сын пытается взять себя в руки, между воем стали появляться всхлипы.

– Маааааааа-маааааа, – послышалось из-за двери и попытки взять себя в руки у Максима прекратились.

Несколько долгих минут Игорь увещевал сына, стучал и предлагал ему сломать дверь и помочь, но ничего не помогало. Максим рыдал и рыдал. За бесплотными попытками вызволить сына и застал врач отчаявшегося отца.

– Игорь Хорошков?

Игорь вздрогнул. Голос принадлежал тому же врачу, к которому Игорь ворвался на этой неделе в кабинет, но как будто изменился. Мягкий и вкрадчивый тенор успокаивал, словно обещал, что все будет хорошо.

– Доктор? Да, мы пришли, да вот у Макса тут…

Врач прервал Игоря мягким взмахом руки и тихо постучался в дверь. Максим не мог слышать разговора двух мужчин, но его децибелы начали снижаться и когда врач постучал, мальчик уже мог расслышать тихий стук.

– Тут занято? Я бы очень хотел в туалет, – сказал доктор бархатным голосом.

На нем не было белого халата или костюма-тройки. Врач был одет в темно-синие джинсы, футболку с принтом мускул-кара и черную толстовку поверх футболки. Его черные, волнистые волосы были убраны назад спиральным ободком. На вид доктору было не больше тридцади, а то и вовсе лет двадцать пять. Игорь как будто впервые его увидел. Действительно, когда он приходил на неделе, за столом сидел врач в белом халате, с очками на носу и кудрявые волосы просто лежали шапкой на голове. Тогда перед ним был действительно врач, теперь же просто какой-то парень из соседнего подъезда. И тем не менее все в нем вызывало доверие: широкое лицо, толстые губы, нос картошкой, веснушки по всему лицу, большие карие глаза, буквально каждая черточка его лица кричала «мне можно доверять!».

Невероятные флюиды врача просочились и через дверь, потому что щеколда щелкнула и Максим хлюпая носом и растирая красные глаза, вышел из туалета. Он нерешительно взял отца за руку и заглядывал в глаза врачу, который уже опустился на корточки.

– Привет, малыш. Перепугался в этом туалете, да?

Максим кивнул.

– Может налить тебе воды?

Максим снова кивнул.

– Пойдем тогда туда, где есть вода и стаканчики, – врач широко улыбнулся и поманил маленького пациента рукой.

В кабинете у врача было странно. Стояла кушетка, такая, какая есть у врачей-терапевтов, а рядом мягкий диван из Икеи. Стол – парта, завалена тысячей и одной бумажкой, и компьютером, вдоль стены, спиной к которой сидел за столом врач, тянулся длинный шкаф с книгами, папками и даже какими-то игрушками. С торца стола был приставлен стул, а стены пестрели яркими рисунками Винни-пуха, кролика, ослика и пятачка.

Игорь не сразу разглядел, но между диваном и стеной стоял небольшой журнальный столик. Он тоже был завален бумажками, но в отличие от стола врача, на маленьком столике громоздились раскраски, какие-то тонкие книжки, а в стаканчике были натыканы карандаши.

– Хочешь пораскрашивать? – добродушно предложил врач, переставил стол поближе к дивану и дал на выбор разные распечатки раскрасок. Но почти сразу же достал большой белый лист размера А3 и подмигнул Максиму. –Хотя лучше, конечно, нарисовать свое. Я бы предложил тебе, но кажется тут не хватает места…

– А может прямо на полу? – предложил с опаской ребенок.

– Отличная идея, – согласился врач, он так залихвацки и легко перенес кипу раскрасок со стола на подоконнчик, что Макс и не заметил, как начал рисовать на маленьком столике.

– Пока Максим занят, расскажите пожалуйста, поподробнее, с чем вы пришли, – обратил доктор внимание и на отца.

Игорь рассказал врачу все, что его беспокоило в сыне. Припомнил и ночные его кошмары и странные фразы. Доктор кивал, иногда задавал уточняющие вопросы, а когда выяснил все, что ему было нужно, полностью переключил внимание на Маскима. Он долго беседовал с мальчиком, пририсовывал какие-то каракульки то в одном углу рисунка, то в другом, а Максим перерисовывал их то в уточек, то в цыплят. Максим так увлекся, что совершенно забыл, что разговаривает с доктором. А еще о том, что о маме он обычно ни с кем не разговаривал.

– Так значит, доктора отпустили твою маму?

– Да, – Максим не отвлекался от рисунка,– они сначала забрали ее на небо, а потом отпустили ко мне.

– Интересно, а откуда ты это знаешь?

– Мне мама так сказала.

Лицо врача выразило что-то среднее между «я так и знал» и «теперь все ясно», он поговорил еще о чем-то с Максимом и вернулся за стол.

–Сейчас уже однозначно можно выставить галлюцинаторный синдром, – начал со вздохом доктор, одновременно печатая что-то в компьютере, – ну а для уточнения диагноза надо и понаблюдать, и я конечно, пропишу лекарства, но все-таки надо бы Максима положить в больничку, что бы подобрать терапию.

Игорь подскочил со стула, его руки сжались в кулаки, рот несколько раз открылся и закрылся.

– В дурдом положить?

– Формулировка у вас несколько грубая, но… Боюсь, что да, – очень мягко сказал врач, от такого ответа Игорь обмяк и снова сел на стул перед партой. – Ситуация серьезная, сами понимаете.