– Нет, Дрон. Лорд Директор не зло…

– И почему я не удивлен? – от души рассмеялся Грон. – Вы, Петра, понимаете то, что он говорит?

– Немного. Если я не ошибаюсь, Дрон сказал, что я его хозяйка… – она притянула питомца обратно и прижала его к груди.

Маленькие лапки уцепились за пряди волос, выбившиеся из заплетенной на ночь косы.

– Все верно. Только есть небольшая загвоздка. Это не хомяк. Возможно, раньше вы не сталкивались с этими мелкими животными, но настоящие грызуны не разговаривают. К вам так мило сейчас прижимается Дракон-Перевертыш!

Мужчина замолчал, ожидая писка, визга, испуга и криков, но Петра тихонько вздохнула и произнесла невероятные слова:

– Я знаю…

– Откуда, позвольте узнать? – Грон окинул девушку задумчивым взглядом.

– Книжки… – просто ответила Петра.

– Однако вы не перестаете меня удивлять! Мне все больше хочется наведаться в гости к вашей библиотеке.

– Не надо! – поспешно выдала адептка, чем навела Лорда на определенные мысли.

– Хорошо. Этот Дракон был моим, пока вы его не встретили… Я отправил его обратно дарителю, но, выходит, что ценный груз не доставили…

– Мне очень жаль, но я его не отдам! И Дрон – не груз!

– Конечно-конечно. Это лишь выражение. Что ж, он не опасен до определенного возраста, так как является магически выведенным существом, и вы можете оставить питомца себе, если сможете удерживать его нахождение на территории Академии в секрете.

Петриция слушала, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. Она не верила своим ушам – Лорд Директор действительно разрешал оставить Дрона, даже не пытаясь спорить с ней. Хотя еще в резиденции Петра читала правила Академии в одной из многочисленных книг, и в ней коричневым по желтому было написано, что животных, не стоящих на учете в учебном заведении, держать категорически запрещено.

– Но я обязан вас предупредить, чтобы вы не разрешали своему подопечному принимать форму больших животных. По крайней мере, на территории Академии!

– Благодарю вас от всей души! Мы этого никогда не забудем! А почему вы сказали искусственно выведенное существо? Разве он не настоящий Перевертыш? – воинственная моська высунулась из рук, ожидая ответа.

– Он реальное существо из плоти и крови, но Перевертышем назван условно за свои магические возможности. Этот вид создали путем экспериментов, но прямого родства с исчезнувшей расой Драконов-Перевертышей он не имеет.

– Вы точно не хотите его вернуть? – осторожно спросила Петра, при этом все крепче прижимая к себе хомячка.

– Вы сейчас раздавите Дрона. – Кстати, интересное имя. – Он был подарком от одного очень близкого человека, который меня не спросил о том, нужен ли мне такой сюрприз. Я совершенно не умею управляться с животными… Гвардия – пожалуйста! Но вот животные… В детстве отец разрешил мне ухаживать за выводком иптокий[2]. Так эти птички, не требующие особого ухода, гоняли меня по… поляне несколько часов, пытаясь ущипнуть. Помню, как предстал перед матерью в порванных штанах. И как смеялись надо мной старшие братья. – Грон расхохотался, совершенно по-мальчишески, и тут же посмотрел на девушку. – Простите, что рассказал о таком. Это недопустимо.

– Мне очень нравится ваш рассказ. У вас много братьев?

– Петра, вы не будете против, если мы перейдем в кухню? Очень хочется чем-нибудь подкрепиться. – Лорд поднялся и подал Петриции руку.

– Ой, простите! Я вас заговорила, а вы наверняка даже не ужинали!

– Так же, как и вы…

* * *

Они беседовали о Драконах, ужиная поздно ночью в небольшой кухне. Грон рассказал, что у него двое братьев, но быстро ушел от темы, не углубляясь ни в имена, ни в отношения. Расспрашивал про маму и жизнь до Академии, и Петра сама не заметила, как заочно познакомила директора с Анжеликой, точнее, с ее образом:

– Она была со мной с самого моего рождения. Всегда помогала мне, жалела, хвалила и ругала. Она многому меня научила, но при этом, скорее, оберегала от внешнего мира. Я не бывала за пределами резиденции, и для меня абсолютно все увиденное ново. Но я спокойно отношусь ко всему, потому что годами читала интересные и познавательные книги и теперь подготовлена теоретически. Матушка, – это слово далось ей легко, словно нянечка действительно была ее матерью, – никогда не взваливала на меня работу и всегда давала выполнимые задания, которые непременно несли в себе некие поучительные уроки. Она очень добрая, ласковая, понимающая, и я очень скучаю по ней… – грусть окрасила ее лицо, забравшись в уголки глаз.

– Вы сможете увидеться с ней летом, если захотите. Передышка между учебными годами на то и дается. – Лорд задумчиво смотрел на Петру, изучая нежное личико и изгибы тела, не скрытые пледом.

Питомец задорно хомячил с аппетитом прожорливого Дракона и, пользуясь тем, что на него не обращают внимания, утаскивал со стола шоколадные кексы, приготовленные заботливой Леди эль Свьен.

– А подскажите-ка мне, Гори Сей, ни этот ли наглый Перевертыш изображал оборотня перед адептом эль Абон?

Петриция хотела было начать отрицать, переживая, что за этот проступок Дрона заберут, но меховой комок, оторвавшись от выпечки, сдал себя со всеми потрохами:

– Ви – зо!

– Да, но это я попросила Дрона. Возникли некоторые трудности, которые он помог решить. – Девушка была готова отбиваться до последнего, но, как оказалось, необходимости в этом не было.

– Прошу вас больше так не делать. Я ведь уже говорил, что с абсолютно любыми проблемами вы можете обратиться ко мне. – Грон потянулся к тарелке с кексами, но рука наткнулась на пустоту.

Лорд Директор возмущенно взглянул на хомяка, который в этот момент искал ближайшее место, чтобы спрятать свою объевшуюся тушку.

– Я обещаю подумать над вашим предложением. – Петра старалась не смотреть на директора, точно зная, что никогда не воспользуется этой помощью. – Спасибо за приятно проведенное время, но мне уже давно пора спать. Скоро рассвет…

– Петра. – Грон взял ее за руку. – Только не торопитесь с выводами и не принимайте за оскорбление мои слова. Я хочу попросить вас остаться на ночь в моем доме. Я ни в коем случае не настаиваю – не думайте обо мне плохо. Просто мне не хочется, чтобы вы покидали меня…

В его глазах читалась откровенная просьба, если не прямая надежда, а плотно сомкнутые губы изогнулись в мягкой полуулыбке.