— Какие ты слова знаешь, Марик! — тревожно улыбнулась Айра.

— Четвертое испытание тоже не из простых, — вздохнул баль. — Каждый из претендентов должен сражаться боевым мечом с мастерами боя. Причем с такими мастерами, которые и сами не поранят противника, и не дадут поранить себя. Задача — разрубить или разломать, разбить деревянный щит на груди соперника. Вешается он обычно поверх доспеха, так что тут накладки редки. Оружие выдается похожее, чтобы уравнять шансы. Обычные сайдские прямые мечи длиной в полтора локтя. Чаще всего претендент проходит дальше, даже уступая мастеру. Конг сам принимает решение на своей галерее. Удар колокола — и ты проходишь, даже если мастер почти порубил тебя на куски. Главное — сберечь щиток! Но с опытными мастерами это дело непростое.

— И где же конг берет таких мастеров? — спросила Айра.

— Из наставников! Учителя должны присутствовать при испытании учеников. Заодно подтверждать собственное мастерство и право продолжать обучение молодых воинов! Каждый из претендентов сам выбирает себе противника, но не своего наставника. Если бы меня не сделали старшиной дружины, я бы сражался с кем-то из молодых ребят, кроме тех, кого обучил сам. Мне каждый год тут приходилось скрещивать меч с парой-другой претендентов. Никому, правда, у меня выиграть не удалось, но выбирали чаще всего меня: я никогда никого не калечил. А теперь у меня другие заботы. Но Хорм сказал, что выступить за Тира согласился Орлик.

— Орлик — хороший воин, — кивнула Айра. — А пятое испытание?

— Пятое испытание не обязательно, — пожал плечами Марик. — Прошедшие четыре состязания — уже победители. Но конг лично вручает бляху воина и подтверждает совершеннолетие только тем, кто выйдет на пятое состязание. А победитель пятого состязания получает право служить в дюжине конга и меч работы одного известного тебе кузнеца ремини.

— Не его ли работы твоя глевия и твой меч? — усмехнулась Айра.

— Его, — с улыбкой ответил баль. — Но в пятом состязании претендентам придется сражаться на деревянных мечах. Обычно бой продолжается, пока один из соперников не выбьет из рук другого меч, но случались и трагические исходы. Поэтому мало пройти четыре испытания, согласие на пятое должен дать глава дома — все-таки жизнь любого тайского наследника дорогого стоит. Так что обычно распорядитель подходит к претенденту, заносит над его головой церемониальный посох, тот оборачивается к наставнику, а затем к главе дома или опекуну и ждет. Если следует крик «да» — воин идет выбирать деревянный меч. Но чаще всего звучит «нет», и претендент, может быть с облегчением, получает бляху воина и числит себя взрослым. Публика, правда, обычно слегка расстраивается.

— А ворота? — кивнула Айра. — Ворота почему не закрыты?

— Это для «диких», — объяснил баль. — Так называют простолюдинов или тех вельможных сынков, что поступают вопреки воле родителей. Через те ворота может зайти даже раб. В ста шагах на площади под охраной стражников стоит шатер. Внутри — корзины. В них маски, простенькие сыромятные доспехи, балахоны, которые скрывают лицо и тело, и самое простое оружие. Натягивай маску и проходи испытание вместе со всеми. Не сможешь, выходишь через ворота, как и пришел, и никто не узнает тебя. Неудачливый вельможный сынок не будет опозорен или наказан, неудачливый раб не рассердит своего хозяина, неудачливый рыбак, к примеру, своего отца. Но победа сулит многое. Любой победитель из «диких» может получить место стражника, выходец из знати к тому же признается совершеннолетним, что позволит ему устроить судьбу по собственному разумению, а победителю-рабу — еще и приобрести свободу на деньги конга!

— И часто бывают «дикие»? — спросила Айра.

— Всегда, — ответил Марик. — Один-два человека, но они никогда не проходят дальше второго или третьего испытания. Порой их специально ставят в худшие условия. Но, кто бы ты ни был, после четвертого испытания маску придется снять или уйти без награды.

— Однажды почти так же через эти ворота вошел воин Зиди, — задумчиво произнесла Айра.

— Я знаю, — кивнул Марик, оглянулся на ступени, которые постепенно начали заполняться народом, и повторил вопрос: — Ты ничего не сказала о Рич и о Рине. Где они? И о чем ты думаешь?

— Они здесь. Рину я поручила ни на шаг не отходить от девчонки, а она решила пробиться к Тиру и пожелать ему удачи. — Колдунья вздохнула. — Положись на Рина, хотя я не уверена, что он справится с Рич, но он от нее не отойдет.

— Ничего, — сжал губы Марик. — Зато я с нею справлюсь! Вот доберусь только…

— Пятнадцать, — прошептала Айра.

— Что пятнадцать? — не понял баль.

— Смотри. — Колдунья отвернулась от арены. — Видишь молодых людей в желтых балахонах, что выстроились на верхнем ярусе?

— Конечно, — недоуменно поднял брови Марик. — Это же старшие школяры, соученики Рич. Они каждое состязание там стоят. Их Бравус привел. Они следят за тем, чтобы никто из публики не колдовал и не ворожил ни на кого из претендентов. Да я знаю многих, некоторые через год сами будут проходить испытания. Кое-кого уже по осени начну натаскивать с мечами. Вон Сайс Стейча. Рядом с ним стоит Рейл Ойду. Его старший брат, кстати, сегодня среди испытуемых. Вон болтают о чем-то Фарисса и Майка. Вон тот белоголовый паренек — Херг…

— Это тело демона, Марик, — прошептала Айра. — Пятнадцать зерен. Пятнадцать лепестков мрака. И кто из них ядрышко — я пока не знаю.

Всего лишь прошли ночь, день и еще одна ночь, а Тир стал для Орлика почти сыном. И выделенная им просторная комната на втором ярусе дворца конга, и внутренний дворик, который отыскался, что несказанно удивило Орлика, все на том же втором ярусе, вдруг показались великану родным домом. Или все дело было в том, что внешне паренек напоминал Орлику Айру, к которой воин относился с трепетом и почитанием. Он даже называть стал Тира племянником, сказал ему, что его мамаша самая прекрасная, самая добрая и самая мудрая женщина, которую он встречал, и вообще он считает ее родной сестрой, пусть даже не имеет в жилах ни капли родственной с ней крови. Тир не накинулся с расспросами на объявившегося «дядю», хотя то немногое, что рассказывал ему вельт о Заповедных землях, слушал с неослабевающим вниманием. Зато когда пришел черед подготовки к испытаниям, Орлик тут же понял, что въедливее и настырнее парня он не найдет, даже если перетряхнет всю Оветту.

Тир требовал объяснений каждому движению, что совершал наставник, каждому его жесту. Хотел понять, почему тот ударяет так, а не этак, почему переступает с ноги на ногу именно так, а не по-другому, куда он смотрит, что видит, как оценивает противника.

Напрасно Орлик пытался объяснить Тиру, что если у того испытания уже завтра, нельзя ни в коей мере ни переучиваться, ни пытаться запомнить что-то новое, тем более, как успел понять вельт, сын Айры подготовлен отлично и управляется с тем же мечом как умудренный сединами и украшенный шрамами ветеран. Но Тир снова и снова накидывался на «дядю» с вопросами.