Пауза затянулась, и Дана начала ощущать непонятное беспокойство, глядя на странно опустевшую улицу. Хенрик не возвращался, и из здания заводоуправления никто не выходил.

Девушка вдруг услышала нарастающий гул. Словно множество насекомых внезапно пробудилось где-то совсем недалеко и, растревоженные, пытались выбраться из замкнутого пространства. Потом гудение переросло в странный шум и грохот. Бум-бум-бум, множество рук колотили по металлу.

Она с нарастающим ужасом заметила, что ворота, находящиеся всего в трех десятках шагов от нее, колеблются, словно под действием непонятной силы. Ворота ходили ходуном, но еще держались.

Зато над кирпичным заводским забором вдруг появились головы людей, сначала одна, затем еще несколько. Какой-то человек в синем мундире пытался перебраться через ограду и уже даже перебросил ногу через металлические наконечники на самом гребне стены, но в этот момент несколько рук дернуло его обратно, и он не удержался, потерял равновесие и сам нанизал себя на это острие. Его продолжали тянуть внутрь, и она слышала, как он страшно закричал в тот момент, когда лезвие вышло у него из спины.

Все это было настолько неожиданно и так страшно, что Дана невольно закрыла глаза руками. Вид конвульсий человека был невообразимо ужасен. И теперь она поняла, что означал этот гул: голоса тысяч людей, топот ног тысяч разгневанных людей там, за стеной.

В этот момент раздался скрежет, и одна из металлических створок прогнулась, сорвалась и рухнула в клубах пыли. Вместе со створкой упало несколько человек. Не все из них успели подняться, а через ворота уже потекла людская масса, которая через мгновение достигла экипажа и здания управления. Кучер спрыгнул и уже улепетывал по улице, не пытаясь что-либо предпринять, а Дана в растерянности смотрела, как этот бесконечный поток обтекает фиакр и движется дальше, затопив проезжую часть. Часть рабочих начала выламывать двери в контору и спустя несколько секунд уже ворвалась в здание, другие бесконечной рекой торопливо двигались в сторону города, сотня за сотней.

Казалось, они совершенно не обращали внимания на экипаж и стремились к какой-то им одним известной цели. Дана с удивлением увидела, что многие несут какое-то оружие и даже, как ей показалось, нечто похожее на ружья. У некоторых на рукавах были черные повязки. Но что отличало их всех, так это упрямое, злое выражение на лицах.

Дана не могла сказать, сколько людей прошло мимо. Неужели все они работали на этом заводе? И каким он должен быть, этот завод? Постепенно толпа начала редеть, и она даже заметила, как в ней появились женщины и подростки.

Девушке показалось, что, возможно, все обойдется, что она в своем платье цвета морской волны и в дурацкой шляпе никому здесь не нужна, что все эти люди, переполненные ненавистью и злобой, найдут себе другую цель, а она подождет еще немного и найдет какое-нибудь спокойное место, переждет весь этот ужас. Во всяком случае, там, в ее мире, главное было – не участвовать в событиях самому. А потом посмотреть видео.

Вдруг фиакр пошатнулся. Дана словно очнулась и заметила, что его окружили подростки в рабочих робах. Они со смехом начали раскачивать экипаж, выкрикивая в ее адрес не самые приятные вещи.

Она схватилась за сиденье в тщетной попытке не упасть, но это только раззадорило молодежь. Шляпка съехала ей на нос, и она, ничего не видя, уже ожидала только одного: когда толпа вытащит ее из фиакра. Она оторвала руку от скамейки и попыталась поправить головной убор, но не удержалась и полетела в проход между сиденьями. Шляпка улетела, и раскачивание вдруг прекратилось.

Сидя на коленях, она с удивлением почувствовала жжение и поднесла к лицу руку, с которой капала кровь. Кожа на указательном пальце была содрана, и она уже успела заляпать свое платье бурыми каплями. Повинуясь какому-то непонятному чувству, девушка подняла лицо и встретилась взглядом с Хенриком. Референт стоял в окне первого этажа, всего в нескольких шагах от экипажа. Лицо мужчины было искажено ненавистью, и он с досадой, торопливо, старался перезарядить небольшой арбалет. Мальчишки вокруг уже громко кричали, указывая на него рукой, когда убийца, наконец, поднял свое оружие и направил его прямо в лицо Дане.

Волна холодного ужаса затопила девушку, и все исчезло.

Она оказалась где-то. Да, именно где-то, это слово подходило лучше всего. Дана не чувствовала под собой какой-либо поверхности, но она как-то держалась, и ноги не проваливались в никуда. Это никуда представляло из себя некое серое марево. Впрочем, даже определение “серое” очень слабо соответствовало необыкновенной дымке, вьющейся и словно кипящей вокруг нее.

Сон. Это как во сне. Но она же не спала. Лицо убийцы еще стояло у нее прямо перед глазами А крики рабочих звучали в ушах. Хотя, нет, не звучали. Она слышала другие голоса. Они словно обращались к ней с разных сторон. Звали? Да, определенно звали. Хотя она не могла разобрать ни слова и только поворачивалась на каждую новую фразу. Они звали, и она должна была сделать свой шаг, сделать выбор.

Она не понимала, что происходит, а голоса становились все настойчивее. Ей показалось, что она различает знакомые интонации Вадима, которые через секунду сменялись теплым тембром Регана, чтобы еще спустя мгновение раствориться в десятках других, непонятных и неизвестных.

– Глупцы. Они зря надеются. Ты уже сделала свой выбор. Осталось просто протянуть руку.

Девушка вспомнила этот голос. Дана отпрянула и вздрогнула. Нет, она не хотела. Он был не прав. Но куда ей идти? Куда? Запах, запах кедра. И девушка сделала шаг.

Девана очутилась в кабинете ректора Академии. В кресле прямо напротив нее сидел Теренцио, а рядом, рядом с ним стоял мальчик, которого она видела у первосвященника.

Мальчик держал в руках открытый деревянный ящик, и вся комната была наполнена свежим и чистым ароматом хвои.

Дана огляделась по сторонам. У входных дверей капитан Карраско старательно делал вид, что появление из ниоткуда девушки не произвело на него какого-либо впечатления.

Мальчик посмотрел на нее своим странным, совсем не детским взглядом, а потом закрыл ящик и молча направился к дверям.

Теренцио медленно поднялся из кресла. В принципе, ей было не жаль потерянную шляпку, но вид, в котором она предстала перед итальянцем, был почти настолько же ужасен, как и только что произошедшие события.

– Вот видите, моя дорогая, первосвященник знал, что делал, когда передавал вам этот предмет. Надеюсь, с вами все в порядке? Вы слегка бледны, а, зная вас, я полагаю, что вы могли встретить некие неприятности по пути сюда. Или это результат встречи с господином Гензерихом?

– Меня хотели убить!

Она не знала, как относиться к тому, что столько людей теперь являлись свидетелями проявления ее необычной способности. Способности, в которую она до конца не верила, но теперь, видимо, должна была поверить.

– Вы знаете, некоторые признаки этого наблюдаются невооруженным взглядом. Простите, у нас мало времени, а вам нужно постараться переодеться до отъезда.