– А Чарли сказал, ты бродяга бездомный, – с сомнением пробормотал Тид.

Жан-Антуан потряс руками, и устало прикрыл лицо.

– Так это все меняет! Раз такое дело, тогда тебе нужно будет сказать об этом Капитану. Он главный, он и решать будет, как тебе помочь.

– Помочь? Он меня похоронить хочет под этим полом! – стукнул ногой юноша.

Питер Тид расхохотался и побрел к ящикам с алкогольными напитками.

– Это ты так думаешь. Ладно, не буду тебе мешать.

Седовласый достал бутылку джина и, удобно устроившись на диване, стал напевать рождественские гимны.

Выковыривая крошки и обглоданные косточки из щелей в столе, Жан-Антуан наткнулся на странный серого цвета скрюченный шнурок, торчащий между досок столешницы. Он попытался вытянуть его, но не получилось. Что-то мешало снизу. Тогда француз отложил тесак и залез под стол. Неожиданно раздался крик и стол подпрыгнул. Затем на пол выкатился Жан-Антуан, хватаясь за ушибленную голову: глаза слезятся от боли, прикушенный язык торчит между зубов.

– Что стряслось там? – с дивана спросил Тид.

Жан-Антуан что-то промычал и указал под стол. С кряхтением Тид свесил ноги и направился к столу. Опустившись на колено и заглянув под стол, он какое-то время шарил взглядом по воздуху, потом обрадовано улыбнулся, увидев то, что напугало Жана-Антуана.

– Роки! – воскликнул Тид. – А мы думали, что он потерялся. Эй, парни! Вычура Джон нашел Роки!

Чуть помрачнев, Питер потянулся за дохлой мышкой, висящей под столом, чей хвост торчал в щели между досками.

– А… издох, значит. Ну ладно. Мы так и думали вообще-то уже давно.

Жан-Антуан таращился на Тида как на умалишенного.

Первым прибежал Щенок и очень огорчился, когда увидел мертвую мышку. Жану-Антуану не были понятны ни причины детской радости Щенка, думавшего, что увидит живого Роки, ни причины сильнейшей детской грусти, когда тот понял, что мышка давно уже не жива.

– Угу, так вот чем все время воняло, – догадался Десять Кулаков. – Это хорошо еще, что в доме такая холодина! Ты не переживай, мы другую мышь поймаем для тебя.

Он подбадривающе похлопал Щенка по плечу.

– Э! А со столом что?

Щенок и Чарли ушли хоронить мышь. Чарли очень серьезно отнесся к утрате, которую понес Щенок. Десять Кулаков долго припирался с Жаном-Антуаном из-за печи. Дело в том, что Десять Кулаков хотел поскорее приготовить горячего кофе для себя и остальных, а Жан-Антуан не смог бы потом чистить печь от золы, потому что после Десяти Кулаков она будет раскалена. Рыжий и Крыса с недоумением наблюдали за всем со стороны, а два парня только вернувшиеся после ночи беготни от полиции, ничего вокруг не замечая, повалились спать. В спор пришлось вмешаться Питеру Тиду, который объяснил, что Вычура Джон выполняет поручение Капитана.

– Кофейные зерна нужно обжарить, перемолоть и только потом заваривать. Я не буду еще и его ждать! Он копается как калека! – стоял на своем Десять Кулаков.

– Тогда помоги ему, раз такой умный, – иронично предложил Тид.

Недовольно сопя, Десять Кулаков ушел. А Жан-Антуан решил быстро сделать свою работу. Печь на четырех ножках и дымовой трубой, выходящей на улицу через окно, целиком покрывала копоть. Стены и потолок вокруг тоже.

Открыв топку, усыпанную снежно-серыми горами, Жан-Антуан с полчаса постоянно повторял одно и то же действие. Он снова и снова набирал полный совок золы, и каждый раз высыпал за окно – лучшее место для выноса золы, по мнению Тида, принявшего на себя роль некоего консультанта по хозяйственным вопросам.

Закончив с печью, Жан-Антуан остался по локоть измазан чернейшей золой. Впрочем, Лихие Малые смеялись и с его чумазого лица. Он, дескать, напоминал им какого-то парнишку костермонгера.

Десять Кулаков наконец принялся за приготовление кофе и был очень доволен результатами, а привыкший к жизни в доме с прислугой Жан-Антуан все никак не мог освоить метлу. Никто из присутствовавших не знал, как вообще нужно мести пол, поэтому круги, которые юноша выписывал метлой в грязи, никого не смутили. В итоге он только разнес сор по всему дому. К этому времени вернулись Чарли и Щенок. Щенку понравилось насколько преобразилось и как празднично стало выглядеть их жилище.

У Лихих Малых водилась традиция: каждый рождественский сочельник к ним приходили родственники одного из Малых. Но так как за свою нелегкую жизнь братья Десяти Кулаков не дожили до его взросления, а единственным из всех, кто не осиротел, остался только Рыжий – каждый год, к ним в гости приходило одно и то же семейство. Для компании это был единственный день в году, когда они наедались вкусной свежей пищей. В остальное время они довольствовались сомнительной стряпней уличных торговцев или не менее сомнительными творениями Десяти Кулаков, считающего себя превосходным кулинаром.

Родственники Рыжего были встречены праздничными приветствиями и на редкость теплым гостеприимством Лихих Малых. Жан-Антуан сидел на лестнице и наблюдал за тем, как только вошедшая в дом невысокая полная женщина с раскрасневшимся на морозе лицом, словно своих сыновей обнимает столпившихся на пороге мужчин. Следом похожий на Рыжего старший брат с узлами в руках и кудрявая полная девушка лет шестнадцати, пронзительным жизнерадостным голоском кокетливо здоровающаяся с Лихими Малыми – сестра Рыжего. Дом наполнился оживленными разговорами и уютной атмосферой всеобщего добродушия. На большой выскобленный стол выложили объемные вкусно пахнущие свертки миссис Келли, матери Рыжего. Мужчины заставили стол ананасами с обчищенного корабля и бутылками из запасов Лихих Малых и, не отходя, поторопились развернуть свертки с едой. Щенок принялся украшать стол горящими свечами. Увидев румяную корочку гуся, он под шумок отщипнул себе кусочек и быстро прожевал, но не заметить его улыбку, довольную съеденной вкуснятиной было невозможно, поэтому Капитан сказал, чтобы Щенок не забывал о манерах и дождался, когда все сядут за стол. Несмотря на это, когда Капитан отвернулся, Щенок отщипнул еще один кусочек гуся и украдкой вложил в руку Жана-Антуана.

– Объедение! – шепнул Щенок.

На удивление француза было действительно вкусно.

Праздничный ужин задался с самого начала. Устроившись за столом и произнеся молитву, довольные и голодные все принялись трапезничать. Из Лихих Малых за столом не было только двух парней эмигрантов, которые до сих пор отсыпались на втором этаже. Не разделяя основные блюда от десерта, многие положили себе на тарелки тыквенный пирог, рождественский пудинг и ели вприкуску с гусем, запивая элем. В адрес миссис Келли зазвучали комплименты и похвалы. Капитан разлился в благодарностях и говорил дольше всех. Миссис Келли с заботливой улыбкой выслушивала каждого из друзей, признававшихся, что если бы не она, они уже давно сгинули бы от голода.

Заметив Чарли, мать Рыжего остановила на нем взгляд, вспоминая, откуда ей знакомо его лицо и спросила о чем-то сидевшего рядом Питера Тида. Тот долго и радостно что-то рассказывал, показывая косточкой в сторону Чарли. Чарли этого не заметил, энергично жуя и глядя, как Крыса и Щенок играют в сражение на ножах. А когда Тид показал на Жана-Антуана, миссис Келли оглядела чужака француза холодным взглядом, поскольку видела его впервые. Ее дочь наоборот все время не сводила с Жана-Антуана нарочито очарованного взгляда. Когда один раз юноша, наконец, почувствовал взгляд немигающих серых глаз точечек и посмотрел на девушку, она улыбнулась и выронила изо рта кусок пудинга, отчего залилась смущенным хрюкающим смехом, потом жеманно встряхнула кудрями и вновь не отрывала от француза восхищенного липкого взгляда.