– Точно. Также меня интересует один конкретный продукт, выпускаемый «Фармаконией» под названием «Голудрол», – я хочу получить исчерпывающие сведения о том, что это за штука, имена разработчиков и так далее. И когда я говорю «все», это то и означает: я должна знать об этой шараге больше, чем знал сам Митрохин!

– О’кей, – спокойно кивнул Олег.

Вот за что Дарья ценила этого человека: для него нет ничего невозможного.

– Если я правильно угадал, ты защищаешь того, кого обвиняют в убийстве Митрохина? По телику мелькнул сюжет в новостях.

И за это тоже Олег нравился Даше: мимо него не проходит ничто, имеющее хоть маломальское отношение к его профессии.

– Ты прав, – кивнула она. – И еще одно. Ты хорошо знаешь своих коллег?

– Других частников? Ты же в курсе, в нашем бизнесе товарищество не принято…

– Но ты их знаешь – хотя бы по именам?

– Более или менее. А что такое?

– Мне нужен один парень, который работал на Илью Митрохина.

– Митрохин нанимал частного детектива? – приподнял бровь Олег. – Для чего?

– Для слежки за своей любовницей, Эльмирой Садиковой.

– Какое отношение Эльмира может иметь к делу об убийстве?

– Да я сама толком не пойму, – пробормотала Дарья, покачивая головой, отчего завитушки над ее ушами забавно и трогательно подпрыгнули, и так же точно подпрыгнуло сердце Олега, который всегда был неравнодушен к этой дерзкой, но весьма дельной девице. Он понимал, что надеяться не на что: среди поклонников Даши только богатые и успешные люди, куда уж ему, бывшему оперу, тягаться с ними. Нет, они находятся в слишком разных денежно-весовых категориях! Пара ночей – это все, что у них было, и вряд ли можно ожидать повторения.

– Эльмира обмолвилась, – добавила Даша, – что рассталась с Митрохиным именно по этой причине: он, дескать, не доверял ей настолько, что приставил к ней «топтуна».

– Но она же сама ушла от него, – заметил Олег. – Значит, не имела причин убивать. Кроме того, они ведь не были женаты – какой ей резон?

– Может, и никакого, – согласилась Дарья. – Но детектив-то был – значит, он мог что-то нарыть, и это «что-то», вероятно, нам поможет… Так что я на тебя рассчитываю.

Оставив Олега наслаждаться оплаченным ею обедом, она поспешила к выходу: на очереди еще несколько визитов, в том числе и в ИВС, где в данный момент находился Толя.

– Дашенька!

Она покрутила головой.

– Вот не думал, что так скоро свидимся!

К ней со скоростью, удивительной для его лет и телосложения, приближался Минкин. Она проследила глазами траекторию и поняла, что и речи не идет о «случайной» встрече: автомобиль адвоката стоял неподалеку, водитель курил, открыв дверцу, а кафе, где Дарья встречалась с Олегом, не относилось к заведениям класса люкс, в которых бывает Минкин. Значит, он все спланировал.

– Не прокатитесь со мной? – предложил адвокат, махнув рукой в сторону «Вольво» представительского класса. – Не говорить же на улице в самом деле? А у меня в четыре часа слушание.

Он даже не поинтересовался, куда нужно Даше, – разумеется, дела знаменитого адвоката Минкина превыше всего! Тем не менее она не стала спорить: всегда не мешает узнать, что на уме у противника, – этому учил ее сам Минкин, и она усвоила урок.

В салоне было тепло и уютно, работал кондиционер, и Даша пообещала себе, что обязательно купит похожую тачку, как только закончит дело Толика. В конце концов, должны же в жизни быть свои маленькие радости, а иначе зачем работать?

– Так что вы решили насчет своего подзащитного, Даша? – сделал первый ход Минкин, как только водитель захлопнул за ней дверь.

– А что насчет него, Роберт Видальевич? – изумленно захлопала она ресницами, включая «блондинку».

– Я хочу предложить вам хорошие условия. Анатолий Кречет признает себя виновным, а мы соглашаемся на «убийство в состоянии аффекта». Если вы пожелаете, я сведу вас с отличным специалистом в области судебной психиатрии, который под присягой подтвердит, что ваш подзащитный действительно не понимал, что делает. Срок будет минимальный, а вы станете героиней новостей. Идет?

Предложение звучало заманчиво. Даша и сама подумывала над тем, чтобы предложить Толику похожий вариант: в конце концов, уж больно весомой уликой является пистолет его покойного отца. Но то, что Минкин сам предлагает сделку, говорило о том, что ее дело небезнадежно. Почему он это делает? Даша знала, как работает Минкин в суде: на его процессы толпами валили студенты юридических факультетов, преподаватели и просто зрители, чтобы послушать, как этот «бульдог» в клочья разрывает прокуроров, камня на камне не оставляя от аргументов обвинения… Эх, если бы она могла читать мысли!

– Я подумаю, Роберт Видальевич, – осторожно сказала Даша: отказываться сразу было бы неразумно, как и поспешно принимать брошенный адвокатом «спасательный круг». – Вы же понимаете, надо посоветоваться!

– Понимаю, дорогая, понимаю, – улыбнулся Минкин, и его улыбка показалась ей разверстой пастью крокодила, готового проглотить добычу. – Только не затягивайте: в деле замешаны высокопоставленные люди, и мы ведь не можем позволить прессе строить собственные предположения, да? Вы всегда были многообещающей девочкой (Даша едва заметно поморщилась при слове «девочка»), и мне бы не хотелось, чтобы ваша карьера рухнула из-за одного-единственного неправильно сделанного выбора. Да-да, милая моя, я следил за всеми вашими делами – последнее наделало много шума, и я понял, что подрос достойный конкурент! (Теперь он пытается льстить – это что-то новенькое!)

– Спасибо, – скромно потупилась Дарья, напуская на себя вид школьницы, которую хвалит учитель, – я всему научилась у вас.

– Я лишь нашел алмаз удивительной чистоты, а он сам занимался своей огранкой!

Господи, как же он любит красиво выражаться! Минкин был одним из немногих преподавателей в университете, никогда не пытавшихся затащить ее в постель. Постепенно она пришла к выводу, что он играет, так сказать, в другой лиге, а последующее общение с коллегами на профессиональном поприще доказало, что догадка была правильной. Однако Минкин умел быть очаровательным, и женщины легко попадались на эту удочку, несмотря на то, что адвокат никогда не блистал красотой.

– Так когда мне ждать вашего ответа?

– Через пару дней вас устроит?

– Вполне. Постарайтесь убедить клиента, что наше предложение – лучшее из всего, на что он может рассчитывать! И еще, Дашенька: мне бы не хотелось, чтобы вы как-то не так восприняли мои слова, но люди, которые жаждут справедливого возмездия за гибель Ильи Митрохина, пойдут на все, чтобы этой справедливости добиться. И, боюсь, они не ограничатся самим обвиняемым, может пострадать и его окружение. Так что заклинаю вас – давайте обойдемся без самодеятельности, договорились?

И как же еще воспринимать его слова, как не угрозу? Даша пристально взглянула в лицо Минкину, но оно излучало одну только доброжелательность. Ему бы в театре играть – в шекспировских пьесах… Макбет стал бы шедевром в его исполнении!