— Служебные помещения. Все под сигнализацией, — прокомментировал Иванов.

Они свернули за угол.

Тыльный выход из дома венчала стрельчатая арка. Потолок взлетал вверх по крутым дугам, как в келье. В центре свода из замкового камня свешивался плафон на толстой цепи.

Здесь стояли два плетеных кресла. Под одним блестела этикеткой на круглом боку бутылка.

Злобин обошел кресла, с верхней ступеньки осмотрел задний двор.

Лужайка метров в двести длиной с круглой клумбой в центре. По пожухлой траве змеились дорожки, посыпанные розовым крошевом. Две служебные постройки: длинный прямоугольник и правильный квадрат под острой крышей.

— Конюшня, гараж, мастерские. И флигель охраны.

Злобин повернулся к Иванову.

— Сколько ребят в охране?

— Смена — трое. А так — шесть.

Они спустились по лестнице, пошли по влажно хрустящему крошеву, покрывавшему дорожку.

— Вы живете в доме? — спросил Злобин.

— Когда работаю. У меня квартира в Москве. И дачка по Минскому.

— А работали вы здесь, когда работал Матоянц, так?

— Да.

— И часто он работал дома?

— Когда была возможность. Скоростной Интернет, мобильный, «вертушка» и обычный телефон, спутниковая связь… Зачем в офисе корпеть, когда все есть тут.

— А деловые встречи?

— Мы же не кооператив «Солнышко», встречи планируются заранее. Для этого есть московский офис. И забегаловки с бизнес-ланчами.

— То есть в тот день посторонних в доме не было?

— Нет.

— А деловых или личных встреч?

Злобин, не дожидаясь ответа, свернул с дорожки. Прошел по поникшей от дождя траве. Встал, осмотревшись. Если верить схеме, составленной Ольгой, труп Матоянца лежал здесь.

Кровь давно замыли, траву разровняли граблями. Но Злобин ощутил неприятную волну, поднимающуюся от земли в этом месте. Смесь тревоги и брезгливости, будто вошел в квартиру с трупом.

— Здесь?

Иванов кивнул.

Злобин посмотрел себе под ноги, потом поднял взгляд на оставшегося на дорожке Иванова.

— Кто приезжал в тот день, Василий Васильевич?

Иванов помедлил с ответом.

— В три часа приезжал Глеб Лобов, руководитель агентства «Pro-PR». Наш партнер. Пробыл около двух часов. В шесть — наш шеф аналитическо-информационной службы. Он уехал после ужина. В девять. Больше никого не было.

— Вы присутствовали на встречах?

— Нет.

— Матоянц всегда работал за полночь?

— Иногда случалось.

Злобин указал себе под ноги.

— А это что за дырки в земле?

— Ножки кресла. Карина сидела. Падчерица его. Не знаю, зачем.

Злобин присел на корточки, потрогал пальцем края круглой неглубокой ямки, доверху наполненной водой.

— Ночью?

— Да. Мне охрана доложила, я дал команду не мешать.

Злобин встал и прошел к дорожке.

— Пойдемте, покажите подкоп, — бросил он Иванову.

По границе участка шел плотный ряд шиповника. Колючие ветви сплетались в тугой вал.

Злобин сорвал ярко-красную бусинку. Прикусил, выдавив на язык острый вяжущий сок.

— Хорошо придумано. Надежно. И летом, наверное, запах умопомрачительный.

Иванов никак не отреагировал.

Подвел к проходу в кустарнике.

По краям прохода из земли торчали два цилиндрических плафона, как выражаются лужковские градостроители, — антивандальные светильники. На их верхних торцах были укреплены металлические пластинки.

Злобин оглянулся. Такой же светильник стоял в конце шиповникового вала. Пластинка на нем была угловая.

— Сигнализация по периметру? — догадался Злобин.

— Да. Против человека, — пробурчал Иванов. — На этих сук не рассчитывали. Они, твари, под лучом прошмыгнули.

Он пропустил Злобина вперед.

За валом кустарника шла полоса травы, метра три, а потом забор. Обычная сетка-рабица.

Злобин по памяти, фотографии лежали в Ольгиной папке, отыскал место, где под сеткой волки прокопали лаз. Сейчас от него осталась только истоптанная трава. Лаз завалили комьями земли с торчащими клочьями стекловаты.

— Пока жареный петух не клюнет, мужик не перекрестится, — обронил Злобин. — А здесь сигнализации нет?

Иванов помедлил с ответом.

— Сейсмодатчики в шахматном порядке, — нехотя произнес он.

— И тоже рассчитаны на человека, — закончил Злобин.

Иванов покрякал в кулак. Лицо его при этом налилось багровым цветом. Краска быстро схлынула, и кожа вновь приобрела землистый цвет.

Дальше за забором холм полого спускался к водохранилищу. Редкий сосняк заканчивался густой порослью ив и ветел. За ними тускло светилась темная вода. На берегу стоял домик из розового туфа.

— Тоже Матоянц построил? — Злобин указал на домик.

— Эллинг для водного мотоцикла и яхточки. По документам наша земля до самой воды. Но Ашот Михайлович не захотел забор туда тянуть. Людям тоже ходить берегом надо. Согласны?

Он поднял воротник куртки, закурил, спрятав сигарету в кулаке.

Злобин следил за чайками, чертившими зигзаги в сером небе.

— Василий Васильевич, можно вопрос личного характера?

— Задавайте, — вместе с дымом выдохнул Иванов.

— Для вас эта трагедия — катастрофа? Я понимаю, сердце надорвано, голова от мыслей пухнет, но я не о том. В материальном плане вы пострадали?

Иванов покосился на Злобина. В узких щелях век острым металлом сверкнули глаза.

— В материальном — нет, — с болезненной иронией произнес он. — По нолям, если точно.

— Подробнее, пожалуйста.

— Я — не наемный работник. У меня пять процентов акций холдинга. Матоянц так захотел. По принципу, что охраняешь, то и имеешь. Только не в руссконародном смысле.

— Интересно. А сотрудники с чего кормятся?

— Они получают зарплату в агентстве «ЭКС». У агентства с холдингом договор на обеспечение экономической безопасности. Матоянцу принадлежит контрольный пакет акций «ЭКСа».

— Мудрено закручено, — вставил Злобин.

Иванов медленно покачал головой, не отрывая взгляда от домика на берегу.

— Нет. Честно. «ЭКС» я открыл еще в восемьдесят девятом, когда из ОБХСС ушел. Первые кооперативы от кидал прикрывал. Со временем кое-как встали на ноги. У меня еще трое партнеров были, у каждого по одной трети доли. В девяносто втором на контакт с нами вышел Матоянц. Обкатал в деле, потом предложил выкупить голосующий пакет и подключить «ЭКС» к холдингу. Все сделал по-честному, провел аудит, оценил стоимость бизнеса и выплатил каждому все до копейки.