— Входя в кабинет там, в участке, ты продолжала спорить с кем-то из сидящих в коридоре бывших заложников. Одной ногой ступила внутрь, другой оставалась в коридоре. Еще и ела при этом шоколадку. — Джей засмеялся громче.

— Но ведь меня не желали пропускать, — пробормотала Айлана. — А шоколадка… Наверное, я захотела тогда есть. Или, может, не смогла удержаться от соблазна…

Джей зашелся от хохота и прижал молодую женщину к себе так крепко, словно никогда больше не собирался выпускать из объятий.

— Вот за это-то я и обожаю тебя, родная ты моя, ненаглядная!

Он с превеликой нежностью дотронулся губами до ее виска, щеки, коснулся уголка рта… А затем последовал страстный, ненасытный поцелуй, который развеял остатки сомнений и тревог Айланы.

Как же долго она мечтала именно об этом, мечтала, боясь признаться даже себе самой! Никогда прежде ей не приходилось испытывать ощущения столь полного единения с другим человеком. Они стали как будто частью друг друга, охваченные пламенем взаимной страсти. И это было так правильно, единственно верно…

— Ты бываешь совсем как ребенок, и эту детскость, эту бесхитростность я люблю в тебе просто до умопомрачения, — пробормотал Джей, переведя дыхание. — Да, ты на Шарлотту совершенно не похожа. Ни внешностью, ни поведением. Ты правильно сказала: Шарлотта красивая. Но ее красота холодная, как будто искусственная. Ты же живая, теплая, манящая. Посмотришь на твои румяные щеки, на волосы, рассыпавшиеся по плечам в трогательном беспорядке, на глаза, которые не умеют лгать, и кровь закипает в жилах. Ты единственная, Айлана, таких, как ты, я еще не встречал. Мы до такой степени привыкли к притворству, к неискренности, что думаем, именно так и надо. А непосредственность и естественность почитаем за невоспитанность и дурной тон. Как же я рад, что ты у меня не такая, как все! Настолько рад, что ты и представить себе не можешь!

Айлана, слушая его, не осмеливалась пошелохнуться, даже дышать старалась тихо-тихо, дабы не спугнуть вернувшееся счастье. Теперь, похоже, вернувшееся навсегда.

— Надо будет решить, где мы станем жить, — произнес Джей, вдруг превращаясь в саму серьезность. — В Вашингтоне, в Окленде или, к примеру, здесь, во Фресно. И поскорее, чтобы можно было заняться остальным. Подыскать подходящий дом, определиться с местом работы.

Айлана удивленно расширила глаза.

— Мы ведь из разных городов, — объяснил Джей. — Кому-то придется изменить свою жизнь кардинально. Что по этому поводу думаешь ты?

Она с трудом заставила мозг работать. И через минуту пожала плечами.

— У меня, пожалуй, два варианта. Первый — уехать куда-нибудь далеко-далеко, в экзотическую страну, где можно начать по-настоящему новую жизнь, — произнесла она мечтательно.

— Например, в Китай? — спросил Джей, скептически улыбаясь.

— А что? — воскликнула Айлана. — Можно было бы и в Китай. Только там я уже была. Зато еще не ездила ни в Бирму, ни в Индонезию, ни во Вьетнам. Да много еще где не была — в Африке, например, и на Ближнем Востоке. В Европе и то ничего толком не видела!

— Еще увидишь, обещаю, но попозже, — уже не улыбаясь, сказал Джей. — Путешествовать с маленьким ребенком на руках не так-то просто, да и неразумно. Для Уилли сейчас важнее не море впечатлений, а постоянный дом, уют, надежность.

Айлана и не подумала об этом. Как хорошо, что у нее теперь есть Джей! При этой мысли ей сделалось необыкновенно радостно и от приятного возбуждения защекотало в носу.

— Да, наверное, ты прав. — Она вздохнула. — У меня есть и второй вариант, он-то наверняка тебе понравится. — Ее лицо, на котором уже высохли слезы, осветилось улыбкой. — Работу брошу я, и мы переедем в Вашингтон. Конечно, там Шарлотта и, хоть мне безумно стыдно в этом признаваться, я буду немного ревновать тебя к ней, но твоя работа гораздо более серьезная, чем моя. Расследовать преступления — не пончиками торговать.

Джей снова прижал ее к себе и уткнулся носом в каштановую макушку.

— Умница! Спасибо, что беспокоишься о моей карьере. Только… — Он немного отстранился и заглянул Айлане в глаза. — Твоя работа не менее важная. И в приюте, и писательская. Сама ведь говорила, что редактор твою книгу хвалит.

Айлана, улыбаясь, кивнула.

— Книги можно писать где угодно. А с детьми, если нам позволят усыновить Уильяма, будет не настолько больно расставаться. Пончики вообще не в счет.

— Как я счастлив, что они ограбили оклендский банк, Айлана! Только задумайся, если бы выбор их умалишенного организатора пал на какой-то другой город, мы никогда не встретились бы! — прижимая к себе молодую женщину, воскликнул Джей.

— Встретились бы, — уверенно возразила Айлана. — Если уж судьбе так угодно, она рано или поздно свела бы нас в любом случае.

Джей принялся покрывать ее лицо поцелуями, в перерывах говоря:

— Правильно… Конечно, свела бы… Милая моя, сладкая… Как же все здорово! — Он вздохнул так глубоко и свободно, будто наконец-то освободился от груза былых обид и переживаний.

Некоторое время оба молчали.

— Кстати, у тебя замечательная мама, — наконец произнес Джей.

— О! Ты ее еще не знаешь, — обрадованно ответила Айлана. — Моя мама — чистое золото. Никогда не унывает, не жалуется, не охает. И умеет все понять, простить. За исключением, конечно, откровенной подлости.

Джей принялся ласково гладить ее по голове.

— И у меня родители очень достойные люди, — сказал он. — Но я понял, что должен ценить их и беречь, только когда познакомился с тобой.

Айлана подняла голову.

— Серьезно?

— Да. Кстати, и сестренка у меня отличный человек. Думаю, вы друг другу понравитесь. Скорее бы всех вас перезнакомить — родителей, тебя, Виолу, Уильяма.

— Послушай, а как они на все это отреагируют? — внезапно встревожилась молодая женщина.

— На что?

— Ну, все выглядит до нелепости странно, — пробормотала Айлана, ежась. — Ты влюблен, собираешься жениться, внезапно свадьба отменяется, а через полмесяца опять заявляешь, что вступаешь в брак, но уже с другой женщиной! — Она закрыла глаза, прижала к вискам ладони и покачала головой. — Не слишком ли мы торопимся, не совершаем ли ошибку? Я, признаться, вообще как в тумане. Не верю, что в сознании, что не сплю, не брежу…

Джей нежно поцеловал ее.

— Если тебя мое предложение сильно смущает, — начал он, — то давай выждем время, для начала просто поживем вместе, присмотримся друг к другу. Хочешь, можем не расписываться год, два, пока ты не привыкнешь к мысли, что выходишь замуж, пока окружающие не удостоверятся в истинности наших чувств. — Джей помолчал. — Но Уильям эти два года будет вынужден жить в приюте или, что еще страшнее, попадет в семью к другим людям. Которые, возможно, не сумеют полюбить его, как мы с тобой… Я потому и тороплюсь, Айлана, что думаю о нем, о твоей к нему привязанности. Знаю, женитьба — шаг серьезный, но сердцем чувствую: ошибкой тут и не пахнет.