— Ну, — сказал Митч, — тогда, я думаю, ничего не выйдет, и мне плевать, можешь ты или нет. Так, это, мы вот что сделаем, сегодня у нас четверг. Мы его заземлим в субботу вечером. Вот когда. Вы тут, ребята, все какие-то бестолковые. Не продумываете толком ничего, торопитесь. А я да.

— Всегда приятно познакомиться с тем, у кого есть чему поучиться, — сказал Когэн.

— Давно я в этом, — сказал Митч. — Что-то просерал, но такого — ни разу. Значит, у меня остается сегодня и завтра вечером. Кто меня сегодня навестит?

— Не могу обещать ничего особого, — сказал Когэн.

— Ебаться не любишь, что ли? — спросил Митч.

— Никогда за это не платил, во всяком случае, — ответил Когэн.

— Ну, мне б только общества, — сказал Митч. — Подбери мне на сегодня компанию. А дальше я уж сам. Четырнадцать ноль девять. Я в башне, да?

— Насчет, — сказал Когэн, — постараюсь для тебя, как смогу. Это тебе решать.

— Он неправильно ходит, — сказал Гилл. На нем была темно-синяя армейская куртка, и он сидел напротив Когэна в «Хейзе-Бикфорде», через дорогу от «Хвоста омара».

— Конечно, неправильно, — сказал Когэн. — Ему больно. Его отмудохали.

— Подолгу все делает, — сказал Гилл. — Я его видел, как он из машины вылазит. Очень не сразу.

— Он весь на пластыре держится, — сказал Когэн.

— Вот же медленный, а, — сказал Гилл.

— Ему нехорошо, — сказал Когэн. — Тебе б тоже нехорошо было.

— Чего будем делать, Джек? — спросил Гилл.

— Ты поведешь машину, — ответил Когэн. — А про то, что буду делать я, тебе и думать не надо. Думай только о том, что надо тебе.

— Я знаков получу, — сказал Гилл.

— Пятьсот, — сказал Когэн, — как обычно, пять сотен. Если ничего не проебешь.

— Я когда-нибудь с тобой что-нибудь проебывал? — спросил Гилл.

— Кенни, — ответил Когэн, — на свете навалом чуваков, которые никогда ничего не проебывали, а потом что-то сделали — и проебали, и теперь срок мотают. Поэтому сегодня вечером лучше не начинать — по крайней мере, при мне. Что у тебя за тачка?

— «Олдз», — ответил Гилл. — Прошлогодний «четыре-четыре-два». Хорошая лайба.

— Слишком к ней не привыкай, — сказал Когэн. — У тебя в ней все, что я тебе давал?

— Конечно, — ответил Гилл.

— В том же виде, в каком я тебе это давал, и прочее, — сказал Когэн.

— Ну, — кивнул Гилл.

— Ладно, — сказал Когэн. — Тебе надо только рулить, больше ничего.

— Кто чувак? — спросил Гилл.

— Не важно, — ответил Когэн.

— Не, — сказал Гилл, — в смысле, в натуре. Кто этот чувак? Это его Стив с Барри отбуцкали?

— Кенни, — сказал Когэн.

— Да я ничего, а чего я? — сказал Гилл. — Я просто спросил. Я, то есть там этому чуваку пизды дали, он мельницу держал. А этот чувак — ходит еле-еле, я и подумал, может, это он.

— Кто тебе рассказал про чувака с мельницей, Кенни, — сказал Когэн.

— Джек, — ответил Гилл, — я ж говорю, мне просто интересно. Я ничего. А что у него с мельницей было?

— Нанял двоих ребят ее дернуть, — ответил Когэн.

— А, — сказал Гилл. — А то, видишь, я не понял. Стив и Барри.

— И прикинул, я тебя должен был попросить, — сказал Когэн.

— Мне хрусты бы не повредили, Джек, — сказал Гилл.

— Тебе никогда они не вредят, — сказал Когэн. — Штука тут в том, и я их, кстати, ни о чем не просил, ты меня понял?

— Конечно, — сказал Гилл.

— Там двое нужны были, — сказал Когэн. — Потому-то тебя и не вызвали.

— Я б мог еще парня взять, — сказал Гилл. — Я мог бы взять того чувака, который у меня на собаках был.

— Не-а, — сказал Когэн. — В общем, ладно, Кенни. В следующий раз надо будет двое — позову тебя.

— Он бы ништяк был, — сказал Кенни. — Хороший парень. Только мне кажется, он не очень долго тут протусуется.

— Ладно, Кенни, — сказал Когэн, — ты, главное, не забудь, мне двое понадобятся в следующий раз, я, может, тебя сперва вызову, ты мне парня найдешь, я тебя возьму. Ладно?

— Ладно, — сказал Кенни. — Понимаешь, я просто думал, вот и все, Джек.

— Это твое слабое место, Кенни, — сказал Когэн. — Не обращай внимания. Просто делай, как я тебе говорю, все будет отлично.

— Он знает? — спросил Гилл.

— Не, — ответил Когэн. — Должен, но, наверное, нет. Не, думаю, что не.

Марк Трэттмен в красно-сером клетчатом таттерсолловом костюме, руки в карманах, вышел один из «Хвоста омара». Служитель в анораке пошел по улице.

— Сукин сын, — сказал Когэн. — Не срастил никого сегодня для разнообразия.

— Он бухал сидел через такую пластмассовую штучку, которой мешать положено, — сказал Гилл. — Такие зеленые с белым.

— Ага, — сказал Когэн. Поставил кофейную чашку. — Жопу свою отрывай. Чувак домой едет.

— Не врубаюсь, — сказал Гилл.

— Он сегодня тоже, — сказал Когэн. — Да и больше никогда не врубится. Давай же скорей, елки-палки, домой надо пораньше для разнообразия.

Желтый «4–4–2» ехал за рыжеватым «куп-де-виллом» Трэттмена восемь зеленых светофоров один за другим по Коммонуэлс-авеню, на запад. Когэн сидел сзади, за спиной водителя. Руки держал внизу, не показывал.

— Господи, — сказал Гилл, — а ему неплохо удается. Сразу по газам дает, как только мигнут.

— Он знает скорость, — сказал Когэн. — Они выставлены на девятнадцать-двадцать миль в час, по-моему. Что-то около. Он всегда так делает, елки-палки. Как иначе.

— Джек, — сказал Гилл, — а что если — что если он не остановится?

— Доведем его до дому и уложим баиньки, блядь, — ответил Когэн. — Ты, главное, не отставай, Кенни, и не забывай, что я тебе говорил насчет думать. Ни о чем не переживай. Вот только сейчас полосу смени, и все будет хорошо.

На долгом подъеме у синагоги «кадиллак» съехал на правую полосу и зажег тормозные огни на подъезде к перекрестку с Чеснат-Хилл-авеню. На светофоре горел красный. На запад, к Лейк-стрит, за перекрестком проехал трамвай.

— Средняя полоса, Кенни, — сказал Когэн. — Там три полосы, дальше на три полосы делится. Бери среднюю. — Он медленно выпрямился на заднем сиденье. Дотянулся и левой рукой открутил вниз заднее окно с пассажирской стороны.

«4–4–2» быстро нагнал «кадиллак» сзади и слева.

— Равняйся с ним, — сказал Когэн, — мягко и красиво.

Светофор оставался красным. Других машин вокруг не было. Светофор на Чеснат-Хилл-авеню мигнул желтым.