В зале загорается свет.

За перегородкой из дымчатого стекла виден небольшой зал, как и в первую ночь заполненный людьми. Их там человек пятнадцать-двадцать.

Только на этот раз никто не стоит и не аплодирует.

Никто не улыбается.

Все смотрят вниз, на меня.

Смотрят серьезно, даже хмуро.

Напряженно.

На моем горизонте появляется первое облачко паники.

– Зачем они здесь? – спрашиваю я.

– Я же сказал. Мы – семья. Мы сами расхлебываем, сами за собой прибираем.

– Не понимаю.

– Ты лжешь, Джейсон. Ты не тот, за кого себя выдаешь. Ты не один из нас.

– Я уже объяснил…

– Знаю. Ты ничего не помнишь о кубе. Последние десять лет – черная дыра.

– Верно.

– Так и будешь держаться этой версии?

Лейтон открывает лэптоп и что-то печатает. Потом поднимает лэптоп и пишет на сенсорном экране.

– Что это? – спрашиваю я. – Что происходит?

– Мы намерены довести до конца то, что начали сразу после твоего возвращения. Я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. И ты ответишь.

Я поднимаюсь со стула, подхожу к двери, пытаюсь открыть ее.

Заперто.

– Сядь! – Окрик Вэнса громкий и резкий, как выстрел.

– Я хочу выйти.

– А я хочу, чтобы ты начал говорить правду.

– Я уже сказал правду.

– Нет, правду ты рассказал Дэниеле Варгас.

По другую сторону стеклянной перегородки открывается дверь, и в зал входит, пошатываясь, мужчина. Сопровождающий охранник подталкивает его, держа сзади за воротник, а потом с силой тычет лицом в стекло.

Господи…

Райана не узнать – нос разбит, один глаз совершенно заплыл.

– Правду ты рассказал Райану Холдеру, – говорит Лейтон.

Я бросаюсь к Райану, окликаю его. Он пытается ответить, но звук не проходит через стеклянный экран.

Я в гневе поворачиваюсь к Вэнсу.

– Сядь, – приказывает он, – или мне придется отдать распоряжение, и тебя привяжут к стулу.

Злость вскидывается новой волной. Это на нем, на человеке, стоящем сейчас передо мной, лежит ответственность за смерть Дэниелы. И вот теперь Райан Холдер… Прикидываю, что успею сделать, прежде чем меня оторвут от Лейтона, и…

Сажусь.

– Вы его выследили? – спрашиваю я.

– Нет. Райан сам пришел ко мне. Твои рассказы в квартире Дэниелы очень его обеспокоили. Вот то, что ты говорил там, мне и хотелось бы услышать в первую очередь.

Глядя, как охранники бесцеремонно усаживают Холдера на стул в переднем ряду, я вдруг вспоминаю про «состав», упомянутый им на художественной выставке Дэниелы. Получается, Райан создал тот самый отсутствующий элемент, который и обеспечивает функционирование куба. Если наш мозг настроен так, чтобы не позволять нам воспринимать наше собственное квантовое состояние, то, возможно, существует препарат, способный отключить этот механизм, – тот самый «файрволл», о котором я писал в программном заявлении.

В моем мире Холдер изучал префронтальную кору головного мозга и ее роль в генерации сознания. Вполне логично предположить, что он мог создать некое вещество, которое меняет восприятие нашим мозгом действительности. Которое не дает нам декогерировать наше окружение и редуцировать нашу волновую функцию.

– Зачем было его избивать? – вырывается у меня.

– Ты сказал Райану, что преподаешь физику в Лейкмонт-колледже, что у тебя есть сын и что Дэниела Варгас – твоя жена. Ты сказал, что тебя похитили однажды вечером по пути домой и что ты пришел в себя уже здесь. Ты сказал, что это не твой мир. Признаешь, что говорил все это?

Что я успею сделать, прежде чем охрана оторвет меня от Вэнса? Сломать ему нос? Выбить зубы? Убить?

– Ты убил женщину, которую я люблю, из-за того, что она разговаривала со мной! – Мой голос срывается на рык. – Ты избил моего друга. Ты насильно удерживаешь меня здесь. И хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы? Да пошел ты… – Я смотрю сквозь стекло. – Да пошли вы все!

– Может быть, ты и впрямь не тот Джейсон, которого я знаю и люблю. Может быть, ты всего лишь тень того Джейсона и не наделен даже долей его честолюбия и интеллекта, но понять этот вопрос ты в состоянии: что, если куб работает? Это значит, что мы присутствуем при величайшем научном прорыве всех времен, значение и последствия которого еще не сознаем в полной мере. Неужели ты сомневаешься, что мы пойдем на любые, самые крайние меры, чтобы сохранить его для себя?

– Я хочу выйти.

– Ты хочешь выйти. Ха! Держи в уме все, что я сказал, и подумай вот о чем. Ты – единственный, кому удалось успешно прокатиться на этой штуке. Ты – обладатель важнейшего знания, на приобретение которого мы потратили миллиарды долларов и десять лет жизни каждого из нас. Я говорю это не для того, чтобы запугать тебя; я всего лишь взываю к твоему здравомыслию. Итак, неужели ты действительно думаешь, что мы остановимся перед чем-то, чтобы получить от тебя информацию?

Вопрос повисает в тишине.

Я окидываю взглядом зал.

Смотрю на Райана.

Смотрю на Аманду. Она избегает встречаться со мной взглядом, но в ее глазах блестят слезы, губы у нее поджаты, а скулы напряжены, как будто она из последних сил сдерживает в себе что-то.

– Я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, – продолжает Лейтон. – Здесь и сейчас, в этой комнате – легче уже не будет, так что не осложняй себе положение и воспользуйся моментом. А теперь посмотри на меня.

Я смотрю на него.

– Ты построил куб?

Молчу.

– Ты построил куб?

Молчу.

– Откуда ты пришел?

Мысли разбегаются. Я второпях проигрываю разные сценарии – рассказать им все, не рассказывать ничего, рассказать не все. Но если не все, то о чем лучше умолчать?

– Это твой мир, Джейсон?

В принципе, мое положение кардинально не изменилось. Моя безопасность, как и раньше, зависит от того, насколько я им полезен. Пока им нужно что-то, у меня есть рычаг влияния. Как только я расскажу все, что знаю, никакого влияния не останется.

Я поднимаю голову и смотрю Лейтону в глаза.

– Сейчас никаких разговоров не будет.

Он вздыхает. С хрустом ворочает шеей. И, не обращаясь ни к кому в отдельности, говорит:

– Что ж, думаю, здесь мы закончили.

Двери позади меня открываются.

Повернуться не успеваю – меня стаскивают со стула и бросают на пол.