— На тот момент Дара не было. Вероятно, он проявился уже после моего отъезда. Эльвенг сильно изменилась с нашей последней встречи, — ответил Аршер. — Она выздоровела и… хм, похорошела.

Показалось, или это был комплимент? Вот это действительно чудо.

— Расскажи о своем Даре, — не попросил, а приказал король. — Как ты его получила? От какого магического животного? В чем заключается твоя сила?

Шутки закончились, начался допрос. Шестое чувство подсказывало — не стану сотрудничать, применят пытки, а я не выношу боль. И вообще у меня только внешность наладилась, не хочу ее снова портить.

Отпираться я не стала. В конце концов, про Дар и так уже все известно. Поэтому рассказала как есть, умолчав лишь о некоторых деталях. Например, о том, что я не совсем Эльвенг, а пришла из другого мира. Про Аннабель тоже умолчала.

Мой рассказ был скупым и коротким — коснулась пера, ощутила жар, потом выпала из окна, а через три дня пришла в себя с новой внешностью и бессмертием в качестве бонуса.

— Очень интересно, — кивнул король, когда я умолкла.

Аршер никак не отреагировал, только смотрел хмуро. Дядя тоже помалкивал.

— Похоже, Аршер, со второй свадьбой придется повременить, а? — усмехнулся его величество. — Тебе досталась уникальная жена, поздравляю. Возможно, на ней проклятие Моргари окончательно прервется.

— Вот еще! Размечтались, — фыркнула Аннабель. Призрак была не согласна, но слышала это только я.

Именно замечание Аннабель подтолкнуло меня к действиям.

— Вообще-то, — взяла я слово, — я требую расторжения брака.

Трое мужчин уставились на меня так, будто я как минимум заблеяла. У женщины есть свое мнение — вот это поворот! Они такой подставы не ожидали.

Для меня же все было элементарно — разведусь и перестану быть женой Моргари. Призрак от меня отстанет. Но главное — Аршер не будет иметь надо мной власти. Я уже поняла, что в этом мире женщина — лишь придаток к мужчине.

Первым в себя пришел как раз Аршер:

— На каком основании ты просишь о расторжении? — спросил он, прищурившись.

Странный он все-таки. Сначала мечтал избавиться от первой жены, теперь не хочет отпускать. Определился бы уже. Что ж, он сам затеял этот разговор, пусть теперь не обижается.

— Ты забыл, что получил неуд за выполнение супружеского долга? — напомнила я. — Мое основание — отсутствие близости между супругами. Проще говоря, брачной ночи не было. Кое-кто не смог, и я сейчас говорю не о себе.

Аршер аж побагровел. Его пальцы так впились в подлокотники кресла, что раздался треск дерева. Зачем же мебель портить? Она ни в чем не виновата.

Однажды Аршер назвал меня «серой мышью», растоптав мое самолюбие. Сегодня я вернула ему этот должок.

— Я пожалел девушку на пороге смерти, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Так ты признаешь, что между нами ничего не было? — подловила я.

Но закончить мысль не успела — Аршер подорвался с кресла и вмиг оказался передо мной.

— Ой! — я вжалась спиной в книжные полки.

— Я могу исправить свою досадную оплошность прямо сейчас, — предложил Аршер, горой нависая надо мной.

— Прямо… сейчас… — я шумно сглотнула. К такому супружескому рвению я точно не готова.

Не знаю, способен ли Аршер взять меня при всех прямо в кабинете короля, и проверять, если честно, не хочу. Его полностью красные радужки говорили за то, что ответ мне не понравится.

Ситуацию, как ни странно, спас дядя.

— Не слушайте мою племянницу, ваше величество, она не соображает, что говорит. И вы, ваша светлость, простите неразумную, — зачастил он. — У девочки нервы сдали. Бедняжка столько всего пережила! Поверьте, она счастлива быть женой главного королевского ловчего.

— Но не так сильно, как вы счастливы породниться с родом Моргари, верно? — хмыкнул король. А потом обратился ко мне: — Я рассмотрю твое прошение в ближайшее время, дорогуша. Но сначала мы желаем знать все о твоем Даре.

Аршеру пришлось отойти от меня, но расслабляться было рано — муж не сводил с меня алого взгляда. Злится. Что ж, я тоже порядком возмущена его поведением.

— Я рассказала о нем все, что знаю, — ответила я королю.

— В таком случае нам нужен тот, кто расскажет о твоем Даре то, чего не знаешь даже ты.

— Дайкор, — Аршер первый догадался, о ком идет речь, и поморщился.

— Мы тоже не в восторге, поверь, — кивнул король. — Но больше обратиться не к кому.

Услышав имя мудреца, я замерла в предвкушении. Я все-таки познакомлюсь сегодня с Дайкором! Конечно, в присутствии посторонних мне с ним не поговорить о возвращении домой, но у меня еще будет на это время.

Вот только непонятно, почему другие так реагируют на его упоминание. Как будто бы они предпочли избежать встречи с ним.

Король позвонил в колокольчик на столе, и на призыв тут же пришел лакей.

— Вели Дайкору немедленно явиться к нам, — приказал его величество.

Я ждала появления Дайкора, не сводя глаз с двери. Аж дыхание задержала. И вот, наконец, он пришел.

Дайкор пришел не один, а в сопровождении юноши лет шестнадцати. Тот следовал за мудрецом тенью, и я приняла его за личного слугу. Но, как выяснилось, его роль была намного важнее.

Лакей распахнул перед этой парой дверь, одновременно сообщив:

— Вас ждет король.

В ответ Дайкор, входя в кабинет, произнес:

— Не по рождению определяют высшую и низшую личность, а делами своими человек подтверждает эту принадлежность.

Мальчишка — спутник мудреца — тут же добавил:

— Уважаемый Дайкор счастлив видеть вас в добром здравии, ваше величество.

— Да-да, — махнул рукой король, — мы тоже рады.

Это был самый странный разговор, который мне доводилось слышать. Ощущение, будто случайно угодила на сеанс в психиатрической лечебнице, причем я на нем — единственная адекватная.

— Мы позвали тебя, Дайкор, — сообщил король, — чтобы ты помог нам разобраться, что за Дар скрыт в этой девушке, — он указал на меня, а после коротко повторил мою историю.

— Истинно перо, выпавшее из крыла маленькой птицы, производит гром на дальних мирах, — ответил на это мудрец.

— Уважаемый Дайкор полагает, что магическое животное добровольно поделилось Даром с девушкой, — произнес мальчишка.

— Что еще ты видишь, мудрец? — уточнил король.

Дайкор вывел меня на середину кабинета, а потом обошел меня кругом. Все это время он не сводил с меня своих светлых, почти прозрачных глаз. Эти глаза были лет на двести старше его внешности. Именно они выдавали в нем мудреца — человека, повидавшего жизнь и знающего о ней все.