За воротами обнаружилось пустое помещение с гладкими стенами. Пол покрывал тончайший слой пыли. Хранилище могло с легкостью вместить несколько взрослых чужих.

– Дай взглянуть на карту.

Эрон передал ей лист, и Рипли начала водить по нему пальцем.

– Мы здесь?

Эрон наклонился к ней и кивнул. Рипли продолжила:

– Управление здесь, а зал собраний – в конце этого коридора?

– Все верно. Ты быстро разобралась, – одобрительно заметил Эрон.

– Тому, что я все еще жива, я обязана хорошему пространственному представлению, – она постучала по карте пальцем. – Если заставим тварь гнаться за нами по этим коридорам, вот тут и тут, а затем закроем эти двери одну за другой, мы можем загнать ее внутрь.

Все трое некоторое время смотрели на хранилище. Диллон повернулся к Рипли:

– Дай-ка уточню. Ты хочешь выкурить его из труб, загнать сюда и захлопнуть дверь?

– Угу, – ответила Рипли, не отрывая взгляда от карты.

– И для этого тебе нужна наша игрек-хромосомная помощь.

– У вас что, есть занятия поинтереснее?

– И зачем бы нам подставлять ради тебя свои задницы?

Рипли, подняв взгляд, холодно посмотрела на него.

– Ваши задницы уже на кону. Вопрос только в том, что вы намерены с этим делать.

Эрон провел Рипли и заключенного по имени Дэвид через огромное хранилище. Дойдя до секции, где хранились бочки, он приостановился и указал на них взмахом руки.

– Вот тут мы их храним. Не знаю, как это дерьмо называется.

– Квинитрицетилин, – услужливо подсказал Дэвид.

– Знаю, – бормоча что-то себе под нос, помощник управляющего сверился с записями. – Ладно. Я пойду, поговорю с Диллоном насчет распоряжений красильщикам, которые будут разливать эту фигню. Дэвид, тебе придется подготовить бочки к отправке.

Он развернулся и направился к главному коридору.

– Хорошо, Восемь-Пять! – крикнул ему в спину Дэвид.

– Не называй меня так!

Эрон исчез в темном коридоре, а Рипли принялась изучать контейнеры. Их явно давно уже не двигали с места, и выглядели они пусть слегка окислившимися, но целыми.

– А что значит это «Восемь-Пять»?

Дэвид положил руки в перчатках на ближайшую бочку.

– Многие заключенные так его прозывают. Несколько лет назад нам удалось получить доступ к его личному делу. Восемьдесят пять – его коэффициент умственного развития.

Он усмехнулся и покатил бочку к выходу.

– Кажется, он всерьез полагается на эти штуки. Ты сам-то что думаешь?

Заключенный остановил бочку в зоне для загрузки.

– Черт, я всего лишь тупой смотритель, как и остальные парни. Но я видел, как бочка этого дерьма однажды упала в контейнер на берегу. Взрыв был такой, что тягач на семнадцать недель в сухой док отправился. Отличная штука.

В другой части хранилища заключенные Трой и Артур перебирали гору забракованной электроники. Трой сунул стеклянную бусину в цилиндр, щелкнул выключателем, с отвращением выдрал бусину обратно и начал искать новую.

– Проклятье! Исправна одна гребаная лампа из двух тысяч!

Напарник поднял на него взгляд.

– Эй, могло быть куда хуже. Нас могли отрядить на покраску.

Артур вставил в цилиндр очередную бусину и нажал кнопку. К его изумлению и восторгу, фонарь заработал.

В вентиляционной шахте едва хватало места для двух заключенных, которые мазали стены квинитрицетилином.

– Это дерьмо кошмарно воняет, – в сотый раз пожаловался Кевин.

Его напарник едва соизволил ответить:

– Я уже тебе говорил, не дыши им.

– Почему это?

– Из-за чертовых испарений.

– Я в чертовой трубе. Как я могу им не дышать?

Перед хранилищем ядовитых отходов несколько человек опрокидывали на пол бочки с квинитрицетилином и размазывали его метлами, швабрами и даже – у кого не было ни того, ни другого – собственными ботинками.

В коридоре ожидали Диллон и Рипли. Пока все шло согласно плану, но вот будет ли так и дальше, еще только предстояло выяснить.

Диллон глянул на Рипли, изучая выражение ее лица. Не то чтобы он был особенно чувствительным, но в жизни ему довелось повидать немало.

– Скучаешь по доку, верно?

– Я не слишком хорошо его знала, – пробормотала женщина.

– Я думал, вы стали ближе некуда.

Только теперь Рипли подняла на него глаза.

– Сдается мне, ты подглядывал в замочную скважину.

Диллон улыбнулся:

– Так я и подумал.

Тошнота не стала тратить время на то, чтобы подкрасться незаметно. Она навалилась сразу, всей силой. Рипли, задыхаясь и кашляя, оперлась на стену. Диллон попытался ее поддержать, но Рипли отпихнула его руку. Диллон обеспокоенно на нее посмотрел.

– Ты в порядке?

Рипли сделала глубокий вздох и кивнула.

– Как скажешь. Но если честно, выглядишь ты, сестричка, хреново.

Эрон рассматривал заключенных, которые отправились с ним: некоторые рядом, прочие – по пандусу над головой. Каждый нес сигнальные шашки, которые загорались при ударе о твердую поверхность.

– Так, слушайте все. Не зажигайте эти штуки, пока я не дам знак. Вот так, – он поднял руку. – Всё поняли? Как считаете, запомните?

Все напряженно слушали. Настолько напряженно, что стоявший ближе остальных к вертикальной вентиляционной шахте заключенный выронил шашку. Он попытался поймать ее, не сумел и невольно затаил дыхание, когда осветительный патрон скользнул к перекладине у его ног и застрял.

Его напарник ничего не заметил. Мужчина со вздохом облегчения нагнулся, чтобы подобрать шашку…

Одновременно с этим за решеткой, к которой подкатился патрон, появился чужой и потянулся к заключенному. Тот едва успел заорать, а сигнальная шашка, выскользнув из пальцев, упала на пол уровнем ниже.

И ярко вспыхнула.

Эрон одновременно увидел и услышал взрыв. Его глаза расширились.

– Нет, проклятье на вас! Ждите чертова сигнала! Вот дерьмо!

Потом он заметил чужого и забыл про пожар.

Огонь распространялся так быстро, как и надеялись составители плана. Он проносился по покрытым квинитрицетилином коридорам, облизывал вентиляционные шахты, поджаривал полы и переходы. Рипли услышала приближение пламени и сжалась на оставшемся не покрашенным пятачке. Стоявшему неподалеку заключенному не так повезло, и он заорал, пытаясь сбить пламя с одежды.