в конце концов, пожалуйся, попроси приехать, забрать, но зачем так пугать?

– За Лерой приехал Витя. Он нас подвез… Прости, – мямлит и виновато опускает взгляд Линда. – Не думала, что ты так разволнуешься.

– Ты должна за себя волноваться! Понимаешь? Ты! Уехала уже один раз не пойми с кем… – Билл повышает голос, выдвигает губы вперед и тычет в нее пальцем. – Но, если Витя подвез, то ладно. Главное, не ходи одна…

Он снова внутренним усилием гасит внезапную вспышку негодования и поджимает губы, закручивая крышку бутылки.

Нервная ночка, как ни крути… Но Линда совсем не напугана его вспыльчивостью. Она чувствует, что это проявление заботы, а не настоящей агрессии. Напротив, сейчас она чувствует себя защищенной, как никогда, и в груди становится тепло. Она вдруг замечает, как на его подбородке появляются обворожительные ямочки, и продолжает следить за мимикой, будто загипнотизированная.

«Как это мило… Возьми себя в руки, женщина, надо что-то ответить».

– Соседей разбудишь, – говорит она первое пришедшее в голову, дует щеки в притворном расстройстве, садится на стул и смотрит влажными глазами снизу вверх.

Ее лицо приобретает детское выражение, и теперь Биллу это зрелище кажется очаровательным. Он пытается сохранить серьезность на лице, но мышцы предательски подергиваются, улыбка постепенно одерживает верх, и в конце концов он не сдерживает смешок. Линда улыбается в ответ. Он кладет руки ей на плечи.

– Ты должна быть осторожна, милая, в последнее время меня мучают плохие предчувствия, сны, и, кажется, даже видения.

– Видения? Может, ты просто не высыпаешься из-за работы? Или… – Она строго прищуривается. – Принимаешь что-то?

– Ну не дурында, а? Мне не нужны стимуляторы, если ты об этом. Вот он – мой самый чистый кайф.

Билл наклоняется и чмокает ее в губы, на что Линда довольно хмыкает.

– Давай я тебе перестелю белье, раз уж так бесцеремонно ворвалась в твои кошмары, – подтрунивает она, но Биллу не смешно, потому что она попадает в самую точку. В кошмарах меньше всего хочется видеть ее.

– У тебя есть запасной комплект?

– Да, есть один. В шкафу. Сейчас достану.

Билл передает ей свежую наволочку, пододеяльник и простыню, а потом приоткрывает коробку с пиццей, переставленную на тумбочку, наблюдая украдкой, как аккуратная фигурка Линды склоняется над его кроватью. Впечатленный, он сглатывает слюну и старается хоть как-то поддержать разговор:

– Не думаю, что стоит идти на кухню и делать чай в такое время. Боюсь, мы кого-нибудь разбудим.

– Конечно, нет. Водичкой запьем, и нормально, – отзывается Линда, не поворачиваясь.

Она уже сняла старую мокрую простыню и разворачивает чистую. Ее ягодицы выглядят так потрясающе в этих обтягивающих голубых джинсах. Теперь кошмарные сноведения окончательно отходят на второй план, потому что Билла так и разбирает шлепнуть по ним, но он сдерживается. Лучше выбрать идею побезопаснее… И все же, какая горячая, упругая за…

– Много выпила?

– Что?

– Говорю, много выпила в баре?

– А что? Похоже, что я пьяная?

– Не могу сказать, пока не проверю.

Билл подходит сзади и прижимается животом к ее спине, обхватывая за талию. Даже через джинсы Линда ощущает его жар. Она резко разворачивается и хитро ухмыляется.

– Ммм… Интересный ход, – она тихонько щелкает пальцем ему по носу и вздыхает, изображая разочарование, – но совсем не действенный.

– Тогда, может, так? – Билл проходится кончиком носа вокруг ее рта, касается губ. Делает вид, что принюхивается, а у Линды кружится голова от опаляющего кожу дыхания. Но игра уже в самом разгаре, и было бы неинтересно так легко сдаться. Она выскальзывает из объятий, выхватывает из коробки кусочек пиццы и запихивает ему в рот.

– Говорят, что углеводы способствуют развитию сообразительности, – констатирует она с издевкой.

Билл откусывает кусочек и подносит остаток к ее губам.

– Говорят, что стремление разделить приятную трапезу – один из вариантов ухаживания.

Линда послушно откусывает, пачкая губы соусом, а Билл, не оставляя времени на раздумья, вытирает их большим пальцем и тут же целует. В их поцелуе ощущается легкий привкус алкоголя. И то и другое будоражит сознание, как обещание удовольствия, сила которого зависит от того, когда остановиться. Билл думает о том, как бы ее больше не отпускать. В его теле не осталось участка, не изнывающего от желания, но страх, что она снова увернется, делает движения немного неловкими. Непослушные пальцы цепляются за пуговицы блузки, расстегивая. Линда отстраняется и хочет что-то сказать, но плотоядный взгляд, устремленный на ее оголившиеся ключицы, не дает выстроить даже элементарную логическую цепочку. Она не успевает отреагировать, когда Билл разворачивает ее и опускает спиной на кровать, придерживая за талию. Он располагается над ней, игнорируя боль в коленях, снова напоминающих о себе, и ладонью мягко надавливает на плечо. Замирает на секунду, скользя расфокусированным взглядом по бледному лицу, а затем впивается поцелуем в подрагивающие губы, требовательно и решительно.

Сознание затуманено из-за недостатка сна, и он с трудом убеждает себя, что все это происходит наяву. До невозможности странная ночь пересекается с удивительно реалистичным сном, проникает в него и смешивается, минуя тонкие границы здравого смысла и безумия. Билл изо всех сил старается гнать от себя скверные мысли, но все еще слышит сквозь вздохи своей девушки призрачные крики о помощи, все еще ощущает ледяные покалывания в ее горячих прикосновениях, ему все еще мерещится адская пропасть в ее полуприкрытых глазах.

И только острая, прошивающая насквозь волна экстаза, помогает забыться на несколько мгновений, полностью растворяясь в ее тепле. Он сжимает пальцы на нежных плечах чересчур сильно и осознает это лишь тогда, когда Линда сама старается их разжать, хмурит брови, шипит, и тут же, не желая обидеть, поглаживает неосторожную ладонь. В знак извинения он целует оставшиеся на коже тонкие отметины от ногтей.

Наконец расслабившись, он укрывает обоих тонким одеялом и прижимается к ее спине. Сегодня он рад, что кровать в комнате такая маленькая, потому что может не отпускать ни на миллиметр свою самую важную ценность, и ему для этого не нужно оправданий.

Глава 16

Пятница, 26 июня 2020 года, 10:32,

город N, улица Восхода

– Егор Александрович, вам что-нибудь нужно? – дрожащим голосом осведомляется Софья.

С охапкой книг, прижатой к груди, она стоит, врезавшись позвоночником в угол комнаты. Ее взгляд бегает по помещению, следя, как начальник мечется от стены к стене и в гневе запускает в дверь еще один увесистый том в твердом черном переплете. Он нервно трет кожу головы, как делает всегда, когда его что-то сильно беспокоит, вцепляется в собственные растрепанные волосы, а затем сталкивает